Особенно,... 
75 
– Извини, я покурю, ладно?
– Угу, – берясь за ложечку, ответила она.
Ну, пусть ест. Никита вышел на улицу, набрал номер Аркаши:
– Быстро говори, что за дом?
– В этот дом заходила Инна, когда ты к бабке ее поехал.
– Ты уверен?
– Да я как будто не слепой. Когда ты мне адрес сказал, я еще подумал, что торчал на той же улице, сидя на хвосте у Инны. А когда сегодня приехал…
– Ясно. Отдыхай.
– Завтра соседей расспрашивать про Льва?
– Нет, я сам. Теперь сам. Постой, позвони мне через полчаса.
– Зачем?
– Позвони.
Никита докурил сигарету, кинул ее в урну и вернулся к Инне, съевшей половину мороженого. Он долго возил ложкой в вазочке, глазами сверлил Инну, мыслями блуждал далеко.
– Ты на меня так смотришь… – смутилась непорочная Инна.
– Как?
– Ну… – Опять плечевой тик. – Будто ищешь недостатки.
– Мне нравится, как ты ешь мороженое.
Она прыснула, опустив голову, потом игриво взглянула на него исподлобья и поверх очков. Ба, да она кокетничает! Вот дура. Или не дура, а косит под простушку? Он попробовал на вкус изрядно подтаявшую жижу – не понравилось, к мороженому Никита равнодушен, сейчас бы водки хлебнуть. За неимением водки он придвинул чашку с остывшим чаем, пахнущим лимоном, вздохнул. Аркашка не звонит, а уже, наверное, час прошел. На часы не смотрел, чтоб Инночку не расстроить, мол, посматривает на время, должно быть, скучает. Чего доброго, развлекать примется, а у него не то настроение, он даже играть в обожателя не способен сейчас. Звонок!
– Да? – сказал Никита в трубку.
– Ты просил позвонить, – напомнил Аркаша.
– Понял, скоро буду. – Никита нахмурился, кладя трубку в карман пиджака, – для Инны старался, ибо предстояло вечерок закончить, а не хотелось девушку огорчать. – Извини, Инна, мне надо на работу.
– На работу? – удивилась она. – Ты работаешь так поздно?
– У меня охранное предприятие, могут вызвать и ночью, и на рассвете. Поехали, отвезу тебя домой.
Выйдя из кафе, Никита живо обвел глазами тихонькую улочку, на которой стояли машины, среди них две черные. Не факт, что одна из них та самая, но если и та, то компрометирующих снимков не получат. Никита специально привез Инну в кафе-мороженое с залом на восемь столиков (всего-то!), здесь не спрячешься и фотоаппарат не достанешь.
Он остановился у двора Инны, не заезжая в него:
– Добежишь? Я тороплюсь.
– Конечно. До свидания…
И на секунду задержалась, взявшись за ручку дверцы, взглянув на Никиту с мольбой. Поцелуев на сегодня тоже не запланировано, как-нибудь в другой раз, он подмигнул ей:
– До встречи. Завтра вряд ли получится, а послезавтра… Я позвоню.
Едва она вымелась из автомобиля, Никита дал по газам – если за ним едет хвост, то фиг догонит.
На чем зиждется уверенность, что именно этот Лева наркоман написал записку Валерке? А все предельно просто – совпадений и случайностей не бывает, вернее, они происходят крайне редко, но в любом случае не несут двойного смысла, объединяя разные по сути ситуации.
Итак. На тот свет ушел Лев, которому было двадцать пять лет. Можно сколько угодно сомневаться, потом долго и нудно выяснять обходными путями, чтоб не нанести дополнительной травмы родственникам, кто его родные, с кем он дружил, чем занимался и так далее. Если б не весьма странная случайность или совпадение – визит Инны к маме Левы. Как тут не насторожиться? Лев из дела по убийству Валерки, Инна из дела по убийству Вишневского и сторожихи дачи Лолы, которая к тому же вводила в заблуждение народ, представляясь Лолой. Это что, случайное совпадение – соприкосновение двух таких безнадежно загадочных дел? Сомнительно. Именно поэтому у Никиты и пошла голова кругом, поэтому он быстренько избавился от Инны – чтоб поставить голову на место.
В чем опасность ситуации? Один неверный шаг, и все рассыплется. Та же Инна, почуяв провал, испарится, как снег весной, а терять ее нельзя. Следовательно, предстоит продумать каждое слово, каждую фразу, прежде чем отправляться к матери Левы…
– Что у тебя горит?
На кухню вошла Алиса, сморщила носик, принюхиваясь. Никита сидел за столом, взявшись за переносицу двумя пальцами и, не отвлекаясь от хода мыслей, равнодушно ответил:
– Картошка, наверное, подгорела.
Да, ему пришлось после трудного дня готовить ужин, ибо упрямая Алиса не потеплела. Должно быть, таким образом она добивалась, чтоб он ушел, но ее ухищрения пропали зря. Алиса кинулась к плите, подняла крышку, ахнула:
75 
