92 
– Это уж точно, – прошептал вслед удаляющемуся лекарю Аке, наивно полагая, что тот его не услышит.
* * *
«Назвался груздем – полезай в кузов!» – смысл этой незамысловатой народной мудрости дракон усвоил хорошо, более того, он был полностью согласен с безымянным творцом-грибником, после третьего или четвертого стакана крепленой настойки придумавшим крылатое выражение. Действительно, как ни крути, а каждое слово рано или поздно приходится подтверждать делом; каждый титул оправдывать соответствующими поступками, а права – постоянно доказывать. Раз дракон принял настоящее обличье, лишь немного подогнав свое чешуйчатое облачение под строгие требования моды современной эпохи, значит, настало время переходить от умозаключений, наблюдений и разговоров к активным действиям. Раз новое имя звучало «Бьерож», значит, нужно было срочно отправляться в городскую управу и устраивать для скучавших по развлечениям жителей колониальной столицы настоящее представление с безжалостным массовым мордобоем и выкидыванием из окон управы письменных столов, вороха казенных бумаг и особо пакостных клерков.
Кулаки Патриуна сильно чесались в преддверии предстоящей потехи, долженствующей не только удовлетворить его насущную потребность размяться, но и спровоцировать врагов маркиза Вуянэ на необдуманные действия. Дракон чувствовал близость развязки, нарыв затянувшегося противостояния вот-вот должен был прорваться, а он все еще не знал, кто является противником «Живчика» и чью сторону примет он, если вообще его вмешательства потребуют обстоятельства. Полковник, скорее уж бывший эфемерным призраком, нежели живым существом, обязательно как-то отреагирует на разгром управы и хаос, который воцарится после этого в городе, он задействует связи или своих людей, чтобы покарать наглеца и тем самым дать Патриуну в руки тонюсенькую ниточку, умело потянув за которую, можно будет распутать весь клубок двойного, а то и тройного заговора. Дракон чувствовал, что кроме обострившегося конфликта Филания – колония, Альмира – Марсола, король – знать новых земель в воздухе витало что-то еще. Пресловутый полковник, представляющий неизвестно какие силы; северный сосед – герканская колония, на границе с которой в последние годы было совсем неспокойно, и притихшие в лесной глуши дикари… у загадочной головоломки было уже пять граней, а кто знает, сколько их на самом деле?
По собственному опыту дракон знал, что иногда необычайно полезно пошерудить палкой в горшке с ядовитыми пауками и затем плотно закрыть его крышкой. Он не находил себе места, бесцельно слоняясь по узеньким коридорам и маленьким комнаткам церкви в ожидании, когда же колокол на часовне при ратуше пробьет девять часов утра, порог управы переступит последний, опаздывающий на службу клерк, а он наконец-то сможет приняться за приятное дело.
Колокол вот-вот должен был пробить на всю округу. Патриун уже собирался выйти из церкви, где им в томлении был изучен каждый уголок да закуток, и дождаться желанного мига снаружи, как уши дракона вдруг потревожил какой-то шум, идущий, как ни странно, не с улицы, а из молельного зала. Звуки ударов, шум падения на пол тел и грохот крушимой мебели, ну как тут было усидеть в келье?
Схватив лежащую на кровати абордажную саблю, Патриун выскочил в коридор, сбежал по крутым ступенькам вниз и, открыв дубовую дверь ударом ноги, сорвавшим ее с петель, ворвался внутрь молельного зала. Наверное, юный монах добросовестно исполнил его распоряжение и прибрался, хотя теперь этого было уже не понять. На затоптанном грязными сапожищами полу валялись обезноженные скамьи, трухлявые обломки, осколки выбитых стекол и мелкая-премелкая щепа, среди которой копошились древесные жучки.
В центре зала для священных ритуалов, который уже можно было легко перепутать с дешевым кабаком после пьяной драки, лежал охотник в разорванных на коленях панталонах и с залитым кровью лицом. Аке ворочался по полу, держась левой рукой за разбитый нос, а правой пытаясь дотянуться до табурета, который, без всяких сомнений, должен был полететь в голову прячущегося за деревянной опорой чужака. Попытка дотянуться до метательного снаряда, разумеется, сопровождалась оскверняющей стены храма руганью и грозно-непристойными обещаниями в адрес «заморыша»-обидчика, дерущегося, по экспрессивно высказанному мнению охотника, нечестно.
Дракон был искренне удивлен наивностью убеждения Аке, что обычное руко– и скамейкоприкладство, деликатно называемое дракой, может протекать по каким-то там правилам, но в одном он был явно согласен с охотником хоть и поваленным на пол, но не чувствовавшим себя проигравшим. Его трусливо прячущийся за колонной противник действительно являлся заморышем, которого мог бы одолеть даже монах Ну, не будь тот жалким, плаксивым трусом. Маленький, толстенький, с кривыми ножками и экономящий на посещениях брадобрея, минимум, в течение двух лет человек просто не заслуживал иного определения.
92 
