74 
– Давайте повернемся, – предложила она.
– Нет-нет, уж лучше так... как-нибудь... Тяжелая! Ай, черт! – Макар едва не упал, споткнувшись о первую ступеньку крыльца.
– Осторожно! Это ступеньки.
– Ну, теперь мы ее быстренько... Сколько ступенек?
– Не считала. Пять или шесть.
Макар взобрался на крыльцо, пришлось уложить женщину, чтобы открыть дверь и подпереть ее ступней, затем снова взять тело и внести. Наконец жена Севастьяна увидела, что несут они с незнакомцем Варвару Прохоровну, и захлюпала носом, запищала протяжно и тихоиспугавшись того, что тетка без сознания. Старуха была настолько тяжелой, что у обоих отваливались руки, поэтому ее уложили на ковровую дорожку посреди комнаты, не донесли до кровати. И только тогда Макар разглядел кровавые потеки на шее Варвары Прохоровны.
– Что с ней? – истерично выкрикнула девушка.
– Видимо, упала в потемках и ударилась, – сказал он, рассматривая голову старухи. – Или ее ударили...
Только тут Макар вскинул глаза на девушку и... на некоторое время потерял дар речи. А жена Севастьяна, тоже ни разу не посмотревшая на него, увидев кровь, кинулась к шкафу, достала оттуда какие-то коробки и банки. Но вот она снова кинулась на коленях промокать бинтом кровь на шее Варвары Прохоровны. Не желая спугнуть ее, Макар произнес почти с нежностью:
– Вероника...
Не получилось. Все-таки спугнул. Миг – и в него вцепился буравящий, напряженный взгляд девушки. Еще миг – и она начала медленно подниматься с колен, забыв о Варваре Прохоровне и не спуская с него испуганно-безумных глаз. Медленно вставал и Макар, боясь сделать неосторожное движение, как в клетке с хищником. Оба выпрямились, между ними лежала Варвара Прохоровна. И оба молчали, потому что один лихорадочно соображал, какими словами успокоить жену Севастьяна или заговорить ей зубы, чтобы не сбежала: дверь позади нее... А вторая так же лихорадочно пыталась ответить себе на вопрос, как он ее нашел? Господина «атташе» она прекрасно запомнила, одновременно она соображала, как ей быть.
– Вероника... – вторично произнес Макар тоном гипнотизера.
– Я не Вероника, – процедила она.
– Знаю, знаю. – Макар осторожно поднял ладони, мол, у меня ничего нет, я не грохну тебя по голове дубиной, не застрелю. – Не бойся... Как случилось, что Ида и Варвара Прохоровна...
– Это не я! – истерично вскрикнула девица и, черт ее возьми, сообразила, что надо отступать.
– Погоди. Я знаю, что это не ты. А кто? Кто убил Иду? Любовь Прохоровну? Ты ведь знаешь.
– Что? – нервно спросила она, но о чем? – Что? Как?
– Вероника, ты должна помочь мне и себе. Не бойся меня. Моя фамилия Дергунов, Макар Дергунов, я работаю в уголовном розыске, ищу сестру Алины. Скажи, это сделала Вероника?
– Что?
Вот заладила! Вроде не глухая. О, у нее же глаза бешеные, какие бывают у неадекватных людей, то есть у психов. Она отступала медленно, следя за Макаром, а он стоял столбом, ведь сделать даже шаг к ней – значит окончательно испугать ее. Тогда она точно сбежит. Остались лишь слова, которые зачастую малоэффективны:
– Я знаю, что их не ты убила. Но ты знаешь, кто это сделал. Скажи только одно слово, это Вероника? Настоящая Вероника? Она убила?
– Нет!!! – закричала жена Севастьяна.
Точно неадекватная.
И не успел Макар произнести следующую фразу, как она выскочила в дверь, словно ракета. Тут уж и он рванул, перепрыгнув через тело на полу. Да беглянка оказалась шустрее, она не только выбежала, но и дверь подперла неизвестно чем. Макар, определив, что подпорка слабая, стал выбивать ее ногой и плечом.
18
Световой луч от фар кончился, дальше началась темень, дорога была еле видна, но Алина продвигалась вперед, стараясь определить, где ступеньки из дерева, ведущие вверх. Да кто ж их тут разглядит? До слуха долетел звук шагов, ветер дул со стороны идущего или бегущего. Алина не ошиблась, привыкшие к темноте глаза рассмотрели очертания человека.
– Скажите, пожалуйста, как мне найти дом Гришиной? – громко крикнула Алина, понимая, что ветер относит ее голос.
Некто приостановился. Случается, что вопрос или фраза срываются с уст раньше, чем подумаешь, а стоит ли их говорить. И внезапно приходит осознание, что тень в пяти метрах, размытая темнотой, может оказаться враждебной. Тогда тебя и охватывает позднее раскаяние, затем наступает паника...
Стоило черному силуэту решительно двинуть к Алине, как у нее не осталось сомнений, что это враг, а ночь и ветер ему подспорье, кричи сколько влезет – никто не услышит.
74 
