69 
Старуха вынула из кармана фартука очки, напялили их на нос, недолго разглядывала:
– А чего это ты мне дал? Вроде нарисовано, а вроде и нет...
– Это фоторобот, составленный портрет.
– Понятно, – закивала она, видно, слышала об этом из телика. – Вроде была похожая... А фотографии поприличней не имеется? – Макар отрицательно качнул головой. – Не знаю, их тут столько перебывало...
– Ну, посмотрите внимательней. Вы же рядом живете, всех знакомых Гришиной должны знать.
– Рядом-то рядом, а подругами мы не были, я с ней из-за кошек чуть не каждый день ругалась. Вонь от них, шерсть повсюду, а у меня астматические признаки. Ты у Барашки спроси. У ней зрение – как у совы ночью, да и помоложе она меня, память лучше.
– Барашка? – не понял Макар.
– Барашкина ее фамилия. И с Любкой они подружками были. Только сейчас ее нет, она вахтером служит в общежитии студентов. Сутки спит, сама себя караулит, а трое дома. Сегодня как раз ушла, я видела. Завтра приходи, сынок. Днем она уж точно будет дома, а квартира у ней вот, – подошла старушка к дверям. – Сразу за Любкиной.
– Спасибо, обязательно приду. До свидания.
Удовлетворенный Макар чувствовал себя на коне, да и то: дело чуточку сдвинулось с мертвой точки. Барашка или не Барашка расскажет ему о Гришиной, а информацию о постояльцах он получит. В густонаселенном доме, где соседи по запахам знают, кто и что готовит на ужин, о постояльцах Гришиной им тем более известно. Правда, его интересовали не постояльцы, а две похожих друг на друга девушки, соседи должны были их видеть. Не зря Гришина перед смертью твердила имя Алины и название гостиницы – Вероники бывали у нее, ну, или хотя бы одна из них бывала. Макар подумал, что надо забрать фотографии сестры у Алины, показать им, а сейчас неплохо бы съездить в поселок Первомайский, но как? Водитель Макар далеко не ас, нет, не рискнет так сразу преодолеть большое расстояние – все же больше сорока километров. На электричке ехать – заморишься, к тому же нет гарантии, что он сегодня же вернется обратно, а гостиниц там нет, даже постоялого двора не предусмотрено для заезжих путешественников. Остается либо кого-то просить, либо посадить за руль Алину, чего делать не хотелось. Он взглянул на дисплей – пятый час, как вдруг раздался звонок. Севастьян.
– Макар, я обдумал свой план, он беспроигрышный, поверь.
– Говори.
– Не по телефону. Приезжай на полчаса. Я должен еще кое-что тебе рассказать.
– Ладно, жди, – процедил Макар, бросил трубку, завел мотор и... ударился носом в ржавый столбик, от которого протянули веревку до второго столбика и сушили на ней белье! – Ай, черт!
Вышел из машины поглядеть на ущерб. Фара цела. Вмятина рядом с фарой была небольшая, но это вмятина на чужой машине, между прочим, на иномарке.
– Черт! – психанул Макар. – Денис не обрадуется. Ну, Севастьян, если твой план липа, если ты заманиваешь меня, чтоб излить душу, я тебя урою!
– Только не рычи, а выслушай, – упредительно выставил ладони Севастьян, увидев свирепую физиономию Макара.
– Давай трави, что ты придумал.
Макар погрузился в мягкое кресло, закинул ногу на ногу и скрестил руки на груди. Севастьян присел напротив и начал с вопроса:
– В меня стреляла Вероника?
– Откуда мне это известно! – пожал плечами Макар.
– Не юли. Ты так думаешь, я знаю. Поэтому! – Он подскочил и заходил вокруг Макара, которому пришлось вертеть головой, будто она у него на шарнирах. – Я знаю, как ее выманить.
– Да? – скептически произнес Макар. – И как же?
– Она хочет меня убить, так? Мое предложение: давай будем ездить в моей машине... я уже заменил стекла... За нами должен следовать автомобиль с милицией. Расходы я беру на себя. Вероника попытается еще раз меня убить, они ее возьмут...
– Если б она хотела тебя убить, думаю, пришла бы, когда ты заезжал во двор.
– Она не успела, – возразил Севастьян. – Я очень быстро въехал. Слушай, а выстрелить в человека, который был ближе мамы родной, легко?
– Не уверен, – честно признался Макар. – Но люди разные.
– Вот именно! Думаю, ей непросто было стрелять в меня, тем не менее, она выстрелила. Макар, а можно поставить мои телефоны на прослушку?
Макар не встречался с подобной просьбой, произнесенной застенчивым тоном, будто просил о чем-то неприличном. Обычно, если гражданин узнает, что его телефоны прослушивают – мгновенно раздует скандал: как посмели, это нарушение закона, я имею право на личную жизнь. Хотя, что скрывать, если ты не замазан? Лицо Макара было красноречивее всех слов, Севастьян понял.
69 
