160 
Пожалуй, будь на ее месте Зойка-Медичка, любившая секс пуще всего…
(Так на то она и Зойка-Медичка, работающая от всей души под самым завалящим клиентом, и за то получающая не двадцать пять или в лучшем случае, пятьдесят, как все прочие девки, а не меньше сотенного).
Минут пять Катерина сидела прямо на полу рядом с похрапывающим прибалтом, и думала, что ей со всем этим делать.
Ясное дело, соваться с подобной штучкой к «деловым» ювелирам, которым она иногда сбывала подарки клиентов, смысла нет — они если и не сдадут её ментам, от греха подальше, то цены настоящей не дадут в любом случае.
А бранзулетка, как несложно было догадаться, тянула на сотни тысяч. Может, и не в рублях.
И Катрин знала даже, как их получить.
У нее есть паспорт спившейся двоюродной сестры, ныне догнивающей в деревне на Ярославщине с таким же пьяницей мужем и забывшей обо всем, кроме водяры.
По этой ксиве она устроится на какой-нибудь корабль загранплавания — рыбообработчицей, поварихой, официанткой или кто еще там есть?
А потом сойдет в первом же порту и…
Она не будет спешить и сначала осмотрится и обвыкнется за кордоном — вот и пригодится английский, который изучила специально для общения с клиентами.
Но сейчас главное — убежать отсюда прочь — как можно дальше.
Торопливо сунула побрякушку в сумочку, но потом вдруг зачем-то вынула ее и с минуту любовалась великолепной завораживающей игрой камней…
Ей пришлось сделать усилие, чтобы вновь спрятать украшение, после чего Катерина вылетела из номера, как ошпаренная…
Спустя несколько часов коридоры гостиницы «Россия» огласил бешеный рев, достойный медведя, которому прищемили причинное место.
Влетевшие в номер, занимаемый гостем из какой-то Богом забытой латиноамериканской страны, коридорные и горничные увидели дикое зрелище — громадный голый татуированный мужик сидел на ковре и, потрясая широким кожаным ремнем, ревел в голос, обливаясь слезами и ругаясь на никому непонятном языке.
В чувство его не смогли привести ни подсунутые обслугой стакан воды, ни вопросы двух крепышей в штатском, деликатно оттерших гостиничного милиционера, ни даже уколы спешно вызванного врача.
Ускар Фесо Торк не смог ничего объяснить даже когда пришел в себя — потрясение от кражи Знака Дороги было настолько велико, что он вмиг забыл русский язык, выученный с помощью чар.
* * *
Октябрьск
Обещанный знаток теоретической магии оказался древним сухоньким старичком — на глаз лет под восемьдесят (а значит, видимо, уже за сто), с цепким умным взглядом.
Его привезли на автобусе специального отдела, заранее выделив гонорар в полсотни золотых.
Поездку на грохочущей железной повозке он принял весьма спокойно, и так же спокойно принял деньги, отдав их сопровождающему молодому смуглокожему слуге.
Устроившись в кабинете Аксимова, он вежливо отказался от обеда, но попросил чашку молока — за которой пришлось посылать в подсобное хозяйство.
И в ожидание угощения начал разговор.
После дежурных вопросов о здоровье, и благополучно ли доехал почтенный старец, майор перешел к главному.
— Досточтимый Интори Ирус, — произнес он. К вам мне посоветовал обратиться Остино Рао…
Помню — кивнул дед, — он учился у меня лет десять назад, хотя слишком любил странствия и женщин, чтобы посвятит себя вечным истинам.
Но ты хотел что-то узнать, тоан воин?
Я хочу знать — как работает магия, — после паузы изрек Аксимов. То есть… Ну как бы это сказать… Он проклял свои скудные познания в языке.
Объясни — как можно оживить мертвеца, у которого погибли без кислорода клетки мозга… — он запнулся, — одним словом, протухли мозги. Который вообще начал вонять. Из которого гной сочиться!
Майор запнулся, не зная — что сказать еще, и как объяснить этому божьему одуванчику — что именно ему нужно.
Старик задумался на несколько секунд.
— Я понял твою мысль, хотя, признаюсь, что не понял всех слов. Отвечу. Ты знаешь, что такое память?
Аксимов хотел было уже прочесть краткую лекцию по физиологическим механизмам запоминания, но вовремя спохватился, и просто кивнул.
— Так вот, — продолжил мудрец. Память есть не только у живого, но и у неживого. У воды, у камня, у воздуха, у горного хрусталя и льда… У всего.
Когда мне надо поднять мертвое тело, я просто пробуждаю эту память, отсылаю его к тем временам, когда тот был жив.
160 
