Особенно,... 
48 
— Итак. Жду. В три часа!
На сей раз они распрощались. Машка, стараясь поскорей отделаться от тяжести, положила букет на обеденный стол и рассматривала «цветочки», прикидывая, куда бы это пристроить? Емкостей таких размеров в апартаментах люкс не наблюдалось, разве что ванна-лоханка.
— Не все предусмотрели господа устроители. Ай-ай-ай! Как же так!
В дверь постучали.
— И что? — проворчала себе под нос Маша по дороге к двери. — Мероприятие отменяется? Открылись новые обстоятельства?
Нет. Может, обстоятельства и открылись, но не для Марии Владимировны — пришла дежурная по корпусу администратор.
— Мария Владимировна, — любезно улыбнулась на пороге дама. — Простите, что потревожила, я пришла предложить позаботиться о вашем букете. Мы найдем подходящие вазы, расставим, оформим букеты и принесем в номер.
«Все-таки я ошиблась, — порадовалась освобождению от одной проблемы Машка. — Господа устроители продумали все!»
— Это очень своевременно, благодарю.
Закрыв дверь за уносившей букет администраторшей, Мария Владимировна прошла в спальную комнату к зеркалу во весь рост, критически себя осмотрела.
— Так, сейчас... — она взглянула на настенные часы, — начало первого. Прогулка отменяется. У тебя есть три часа, чтобы собраться, решить, что надеть, и главное... — И тут она громким голосом, четко выговаривая слова, прикрикнула своему отражению: — Перестать трястись! Бояться! Замирать сердцем! Думать всякие глупости! И ждать встречи с ним! Уяснила?!
Ответить ни она, ни ее отражение не успели — прервав сеанс психотерапии и аутотренинга, затренькал сотовый в сумке, брошенной на кровать.
— Да! — не успела выйти из образа Мария Владимировна.
— Мария, ты что, не в Москве?
Юра. Она не сразу сообразила, кто звонит, номера его телефонов она удалила из памяти свое-, го мобильного в день развода.
— Юр, а тебя мама не учила здороваться? Ты зачем звонишь? Случилось что-то?
— Я не мог дозвониться тебе ни домой, ни на работу, ты что, на раскопках? — привычным обвинительным тоном приступил к пояснениям Юрик.
— Ну вот, дозвонился. Что случилось?
— Случился наш развод! — повысил он голос. — Нелепый и глупый! Ты решила все сама, не потрудившись поинтересоваться моим мнением и желанием, а теперь бегаешь от меня и отказываешься поговорить!
— Мне до лампочки твои желания или нежелания, Юра. И встречаться-разговаривать мы не будем.
— Мария, ты же серьезная взрослая женщина, что за ребячество? Прячешься, убегаешь, не отвечаешь на звонки, бросаешь трубку! В конце концов, я имею право поговорить с тобой!
— Нет, не имеешь. Прощай, Юра, — отчеканила Маша и нажала отбой.
«Придется менять номер телефона», — не в первый раз после Юриного звонка подумала она.
Но бывшему мужу огромное спасибо!
Его назидательная обиженная требовательность встряхнула Машу, вернув в нормальное состояние, в реальность.
— Ладно. Собираться! — отдала себе приказ, посмотрела в зеркало и пояснила отражению: — Я большая девочка, как говорят американцы, я умею владеть собой и справляться с эмоциями! Ты представь, что это незнакомый человек и ты его никогда не знала и не видела и встретилась вчера в первый раз. Представляешь? Отражение кивнуло.
— Как бы ты себя вела и чувствовала, если бы так и было?
— Спокойно, — ответило отражение.
— Вот так-то! — закрепила Машка договоренность.
И пошла собираться на званый обед.
Дмитрий Федорович Победный с удачей дружил.
Холил ее и лелеял, не забывая поблагодарить, и она отвечала взаимностью, регулярно посещая благодарного подопечного.
На сей раз эта переменчивая дева, щелкнув пальчиками, устроила ему самую удачную возможность еще раз встретиться с Марией Владимировной Ковальской из всех, что он рассматривал.
Дмитрий не позволил себе подняться ночью в мансарду, зная, что влечет его туда вовсе не желание любоваться природой в обретении душевного равновесия, а потребность посмотреть, как там Машка и что делает, и приказал себе идти спать.
И ему снились эротические сны, как юному матросику, на три года отлученному от радостей секса. Томящие, невероятные, яркие сны с Машкой в главной роли, так что он проснулся перед рассветом вспотевшим, неудовлетворенным, возбужденным и поплелся в душ, смывать растревоживший сон, чувствуя себя совершенно разбитым. И приказал себе, в который уже раз после встречи с ней, забыть, очистить сознание от присутствия Машки.
48 
