Особенно,... 
40 
Он ругнулся про себя!
О чем он думает, рассматривает девчонку по-мужски?! А ей плохо совсем, ее колотит!
Елена Ивановна, жена, соратница и помощница управляющего Льва Семеновича, покараулила девушку под дверью душевой на всякий случай, вдруг ей плохо станет. Дима сменил ее на посту, после того как отправил пострадавшего с врачами, вытерся и переоделся. Он принес с собой коньяк в лечебных и дружеских целях — отметить удачный исход спасательной операции и познакомиться.
Но, выйдя из душа, она была напряжена, почему-то нервничала, сразу дистанцировалась, спрятавшись за бесконечные «спасибо», «благодарю» и отстраненный этикетный тон.
Он смотрел и не понимал, что-то не стыковалось: на дурочку она была не похожа, на овцу напуганную тоже — не той пробы женщина, мужика вон спасла не задумываясь!
Так в чем дело?
Классовая ненависть к богатым или, наоборот, угоднический трепет?
Да нет, точно нет. Не то.
Или почувствовала, что он ею заинтересовался, — «песня» из классики «спаси нас бог — и барский гнев и барская любовь»?
Дмитрий раздражился: не хочешь — как хочешь, будет он разбираться в ее мотивах и страхах — нет так нет!
Но надо отдать должное, при всех своих испугах держалась она молодцом, если учесть к тому же, что находилась не в выигрышном положении — он хозяин дома, она русалка, занесенная из реки течением, он одет, она в мокром купальнике, босиком. Он незнакомый богатый мужик, и его предложения дружеского участия могут грозить ей чем угодно — ну попадет ему «вожжа под мантию», прикажет своим охранникам не выпускать девицу, и что она сможет сделать?
Нет. Она определенно умница!
Когда они вышли из дома на яркий солнечный свет, он смог рассмотреть ее в деталях, внимательно. Не такая уж и молоденькая, старше двадцати пяти, и он честно признался себе, что не совсем прав: вела себя мудро, отказавшись от всего, что он предлагал легким коньячным намеком, — знакомство, гостеприимство, одежду.
Он и предлагал-то потому, что заинтересовался ею как женщиной. Был бы на ее месте мужик, Дима дал бы ему коньяку или водки на берегу, полотенце, пожал с уважением руку и отправил в пансионат в одной машине с врачами и пострадавшим.
Все она правильно расчухала, и дистанцию обозначила, и отказалась от всего правильно!
И тут она наступила босой ногой на маленький камушек, попавший на плиты дорожки, тихо ойкнула, поджала ногу...
И его шибануло!
Как очень много лет назад — под дых, в голову, в пах, перекрывая дыхание, сбивая сердечный ритм!
Машка!
Его маленькая севастопольская соседка!
Он даже зубами заскрежетал, перевел дыхание, приказал себе. «Отбой!» — добавив попутно парочку крепких выражений в свой адрес, присмотрелся к ней внимательнее — другим взглядом, продолжая любезно-холодное прощание у распахнутой дверцы машины.
Она! Его Машка! Изменившаяся, повзрослевшая, другая! И красивая!
И она его не узнала!
Он захлопнул за ней дверцу машины, широкими стремительными шагами вернулся в дом, на ходу проорав:
— Осип!
Осип в вербальных пояснениях не нуждался, материализовался откуда-то слева, из дверей.
— Она занимает четырнадцатый люкс на третьем этаже. Одна. Он — пентхаус на пятом. Незнакомы. Подробности?
Статус одиночного или совместного пребывания спасенного мужика Осип, прочувствовавший происходящее, не посчитал нужным озвучить.
Он слишком хорошо, иногда лучше самого Димы знал и чувствовал Победного, замечая все детали.
— Потом, когда выяснишь.
Даже великому Осипу Игнатьевичу не под силу выяснить все, что на самом деле значит «все», за сорок минут. Биографию официальную от рождения до сего дня. Да, глубже — чуть позже.
Дима быстро прикинул в голове месторасположение номеров в корпусе-шхуне. Значит, это она была ночью на балконе.
Ну надо же!
Муть, с которой он, был уверен, справился, поменяв окрас, содержание, получив конкретный объект для нападения обвинением, зашевелилась внутри, тяжело, по-совиному ухнув.
Она его не узнала!
Вот тебе и девичья любовь! Мыльный пузырь! «И кто тебе люкс оплатил, Мария Владимировна?» — поинтересовалась темная муть.
Машку, придерживая под ручку, доставил к стойке администратора корпуса, в котором она проживала, один из охранников господина Победного, передал с рук на руки охраннику корпуса и дежурному администратору. Те под охи-ахи, от восторженных до преувеличенно заботливых, сопроводили в номер, вызвали врача.
40 
