24 
– Теперь слово «фашист» уже не может быть ругательным…
31 октября на сессии Верховного Совета Молотов указал советским людям, как правильно все понимать:
– Оказалось достаточно короткого удара по Польше со стороны сперва германской армии, а затем Красной Армии, чтобы ничего не осталось от Польши, этого уродливого детища Версальского договора… Идеологию гитлеризма, – я цитирую Молотова, – можно признавать или отрицать. Но любой человек поймет, что идеологию нельзя уничтожить силой. Поэтому не только бессмысленно, но и преступно вести такую войну, как война за уничтожение гитлеризма, прикрываемая фальшивым флагом борьбы за демократию… Теперь Германия находится в положении государства, стремящегося к миру (!), тогда как Англия и Франция стоят против заключения мира (!)…
С ног все было переставлено на голову. Отныне – в глазах советских людей – Гитлер должен выглядеть миротворцем, а демократы Англии и Франции переходили в разряд «поджигателей войны». Сталину теперь казалось, что перед ним открыта дорога на Запад, а в Берлине исподтишка уже готовился поход на Восток.
…Я заканчиваю. 1 сентября 1939 года стало первым днем второй мировой войны, и в этот же день в СССР был принят «Закон о всеобщей воинской обязанности». Сопоставьте эти события, и вы сразу почуете приторный запах пороха. Затем была ликвидирована трудовая пятидневка с семичасовым рабочим днем, рабочие и служащие потеряли право переходить с одной работы на другую. Шумели? Да еще как шумели:
– За что кровь проливали? За что боролись?
За что боролись, как говорится, на то и напоролись. Теперь стоило опоздать на работу хотя бы на пять-десять минут, и можно было закончить жизнь за колючей проволокой. Но Сталин, кажется, уже начал понимать, что мы опаздывали. Нас уже обгоняли. Советский Союз отстал, и никакие рекорды и никакие стахановцы не могли скрыть это всеобщее отставание…
* * *
Ничего для себя поучительного, кроме ужасов, Паулюс из польской кампании не вынес. Но из опыта боев были выделены два главных требования к насыщению вермахта: это полная моторизация, это устойчивая радиосвязь.
Паулюс вернулся в Берлин, устало сказав жене:
– Наши ролики крутились исправно. Правда, случались неувязки организационного порядка, но они легко устранимы в следующих кампаниях… скорее всего во Франции.
– О, боже! – разрыдалась Коко.
В эти же дни Гитлер, будучи в хорошем настроении, решил поговорить с начальником генштаба – Францем Гальдером:
– Вам следует знать, что все захваченные польские земли отныне следует считать только удобным плацдармом для стратегического развертывания войск ради полного уничтожения большевистской заразы. Но выступить против России мы сможем лишь тогда, когда у нас будут развязаны руки на Западе…
«Зиг хайль!» – ревели на улицах, и этот возглас означал: «Да здравствует победа!»
7. РОЛИКИ И КОЛЕСА
Немецкая разведка работала хорошо, и на основании ее докладов Гитлер убежденно говорил, что Россия сейчас ослаблена, как никогда, изнутри политическими процессами, а ее армия имеет очень низкую боеспособность. Отчасти он прав. Постоянные репрессии выбили почти все командные кадры, дивизиями теперь командовали капитаны, иногда и ротные командиры. Известно по этому поводу мнение Семена Буденного:
– Не беда! За годик любого подучить можно.
– Верно, – поддерживал его нарком Ворошилов. – Кто командовал хоть взводом, тот может командовать и армией…
Стыдно сказать, что в Академии Генштаба перед войной еще читались лекции об устройстве зимних саней, слушателей знакомили с конной упряжкой, следовало знать назубок убогий инвентарь обозного имущества. Генерал И. М. Голушко вспоминал, что слушатели академии, заполняя аудитории перед началом лекций, с некоторой ехидцей спрашивали один другого:
– Какая у нас тема сегодня? Теория хомута и оглобли? Или станем подводить марксистскую базу под колесо у телеги?..
Все это было. К великому сожалению. «Моторизация» – на словах, а на деле – кобыла в упряжи. Между тем адептов верховой езды было немало, и Буденный открыто возвещал:
– А что? Лошадь да тачанка еще себя покажут…
Другой апостол лошадиной тактики, Ефим Щаденко, будучи замнаркома, подпевал кремлевской кавалерии в газете «Правда»: «Сталин, как великий стратег и организатор классовых битв, правильно оценил в свое время конницу, он коллективизировал ее, сделав массовой, и вместе с К. Е. Ворошиловым он вырастил лошадь на горе врагам пролетарской революции…»
24 
