3 
Чтобы попасть на дорожку, ведущую к ближайшему служебному входу, доктор должен был пройти практически рядом с будкой. У Малкома уже выработалась привычка замечать всех, кто проходит мимо в любом направлении – к машине или от машины. Должно быть полное соответствие. Малком подсознательно вел учет.
Заинтересовавшись, он заложил страницу в книге и спрятал ее на полке рядом с пакетом, в который мать положила ему бутерброд на ужин. Затем натянул поглубже фирменную шляпу. Если придется с кем-то разговаривать, даже с таким приятным человеком, как доктор Хоуэлл, не хочется больше необходимого демонстрировать ему свое гнусное лицо. Поля шляпы все-таки немного скрывали его.
Выйдя из будки, где работал кондиционер, он не заметил никакой перемены в температуре со времени его последнего обхода. Август в Техасе. Почти так же жарко, как днем. Он ощущал жар раскаленного асфальта даже сквозь подошвы своих ботинок. Шагал он почти беззвучно. Прошел первый ряд машин, потом второй и помедлил.
Впервые за пять лет работы он ощутил легкое беспокойство. Пока во время смен ничего плохого не случалось. Пару месяцев назад охраннику в главном здании пришлось утихомиривать мужчину, угрожавшего ножом медсестре. В канун Нового года вызвали охранника, чтобы разнять двух отцов, которые поспорили, чей ребенок родился первым в новом году и, соответственно, выиграл ряд призов.
К счастью, Малком в этих эпизодах участия не принимал. Рассказывали, что собралась толпа народу. Он бы пришел в ужас от такого количества зрителей. Единственной неприятностью, случившейся с ним во время дежурства, была отповедь нейрохирурга, обнаружившего, что у его «Ягуара» спустило колесо. Малком так и не понял, почему врач решил, что виноват именно он.
В остальном все его смены проходили, к счастью, без приключений. Он не мог понять, почему сейчас ему так не по себе. Его старая приятельница – темнота вдруг перестала казаться доброй. Он осторожно огляделся, даже взглянул туда, откуда пришел.
На стоянке было тихо и неподвижно, как в могиле. От такого сравнения его даже передернуло. Ни малейшего движения, даже листья на деревьях вокруг площадки замерли. Он не видел ничего необычного.
Голос его слегка дрожал, когда он позвал:
– Доктор Хоуэлл?
Он не хотел к нему подкрадываться. Даже в хорошо освещенной комнате, полной людей, его лицо удивляло, даже пугало. Если же он появится перед кем-нибудь неожиданно и в темноте, человека вполне может хватить кондрашка.
– Доктор Хоуэлл? Вы здесь?
Не получив ответа, Малком решил, что можно обойти первую машину и посмотреть поближе. Просто чтобы перестать беспокоиться. Он проглядел его, вот и все. Когда доктор проходил мимо, он наверняка слишком увлекся прелестями блондинки и тем, что она делала со своим клиентом, прежде чем начать корчиться в судорогах и поливать беднягу черной рвотой. Или он чрезмерно озаботился появлением нового вулкана на щеке. Или доктор не пошел привычным путем, а пробирался через кусты. Он был высоким и худым, вполне мог проскользнуть незаметно.
Как бы то ни было, доктор Хоуэлл прошел мимо него в темноте абсолютно незаметно.
Чтобы получше видеть, обойдя первую машину, Малком включил электрический фонарь.
Его потом обнаружили под первой машиной, куда он закатился, выпав из руки охранника. Стекло разбилось, сам фонарь помят. Но батареи могли бы служить предметом гордости надоевшего розового зайца. Лампочка все еще горела.
То, что Малком увидел в свете фонарика, напугало его больше, чем все те ужасы, о которых он читал в научной фантастике. Ничего гротескного, кровавого или безобразного. Но это было реальностью, не фантазией.
1
– Ничего себе тут у тебя местечко.
– Мне нравится. Не обратив внимания на ехидное замечание, Вик вывалил вареные креветки из кастрюли в дуршлаг. Когда-то он был белым, но пластик давно покрылся коричневыми пятнами. Вик не помнил, как он у него появился, скорее всего, его оставил бывший арендатор этого дома.
Когда горячая вода стекла, Вик водрузил дуршлаг на середину стола, положил рядом рулон бумажных полотенец и предложил приятелю пива. Открыл две бутылки «Ред страйп», уселся на стул напротив Орена Уэсли и сказал:
– Налетай.
Орен предусмотрительно отмотал полотенце от рулона и прикрыл им колени. Вик ел уже третью креветку, пока его приятель выбирал первую. Они чистили креветки и ели молча, обмакивая их в общую миску с соусом. Орен, более аккуратный, старался не испачкаться. Вик ел неряшливо, облизывал пальцы, прекрасно сознавая, что раздражает своими манерами, вернее отсутствием оных, своего друга.
3 
