132 
– Ничто не смогло бы меня задержать.
– План был довольно смелым, Вик.
– И слава богу, что он удался.
Он понимал, что у них с Ренни не будет будущего, пока не решена проблема с Лозадо. Иными словами, пока он не исчезнет. Это было главным: он должен исчезнуть. Если Лозадо будет уверен, что Вик в тюрьме, а Орен в больнице, он нападет на Ренни. Так все и было подстроено.
– Самым трудным в этом плане было то, что пришлось подвергнуть тебя опасности.
– Но я все время была в опасности, это не могло продолжаться вечно.
– Именно так я в конечном итоге и подумал. Ты бы всегда оставалась в опасности, если не заставить Лозадо действовать.
Накануне утром Вик поднялся рано, еще солнце не встало, позвонил Орену и изложил ему свой план. Орену идея понравилась, он внес несколько поправок, и они приступили к делу.
– Как тебе удалось убедить Орена, что я вовсе не роковая женщина, какой он меня считал? – спросила Ренни.
– Мне не пришлось этого делать. Это сделал Лозадо, убив твоих лошадей. По правде говоря, я думаю, что Орен уже давно пришел к такому выводу, просто он слишком упрям, чтобы признать свою ошибку. Если бы он не был полностью уверен в твоей невиновности, он бы никогда не согласился на эту операцию. Кстати, он просил меня извиниться за него перед тобой за все те гадости, которые он говорил о тебе в присутствии Плаксы Сойера. С ним, прямо надо сказать, нам здорово повезло. Если бы не он, нам бы пришлось долго ждать – мне сидеть в тюрьме, а Орену в больнице разыгрывать тяжелораненого, пока слух об этом не дошел бы до Лозадо.
– А что с этим, как его, Плаксой? – спросила Ренни.
– Мы проследили за Сойером до его квартиры в Далласе, и, когда там появился Лозадо, мы получили сигнал действовать. После ухода Лозадо копы арестовали Сойера. Он лежал на кровати и рыдал, потому что Лозадо заставил его разбить все компьютеры на мелкие куски. Он начал признаваться в своих грехах, прежде чем они успели надеть на него наручники.
– А на тебе все это как-нибудь отразится?
– То, что я убил Лозадо? Нет. Орен восстановил меня на работе в полиции, прежде чем мы отправились допрашивать Плаксу.
Ренни удивленно взглянула на него:
– Значит, ты снова официально полицейский?
– Я еще думаю.
– О чем тут думать?
– О всем том дерьме, с которым это связано.
– В каждой профессии есть свое дерьмо, Вик.
– Не слишком вдохновляющая точка зрения, – печально заметил он.
– Все сводится к одному, – твердо сказала Ренни. – Любишь ли ты свою работу больше, чем ненавидишь связанное с ней дерьмо?
Долго раздумывать он не стал:
– Я люблю свою работу.
– Вот тебе и ответ. Он задумчиво кивнул:
– Теперь, когда я наконец смогу похоронить Джо, по-настоящему похоронить его, я думаю, все будет по-другому.
– Я уверена, так и будет. Это же твое призвание. – Она тихо рассмеялась. – Кстати, о призвании. Грейс, возможно, не тем делом занялась. Из нее бы вышла отличная актриса. Она такое представление в больнице устроила.
– Я слышал, вы обе отличились.
– Не знаю, наблюдал за нами Лозадо или нет.
– Я тоже не знаю, но все сцены следовало разыграть так, как. будто все происходит на самом деле. Если Лозадо следил за больницей, а Грейс не кинулась бы к постели Орена, он наверняка почуял бы подставу.
Заметив, что Ренни зевнула, Вик сказал:
– Ты всю ночь не спала. Почему бы тебе не вздремнуть, пока мы едем?
– А ты?
– Я вздремнул между этими бесполезными анализами, которые мой врач заставил меня делать.
Она улыбнулась и закрыла глаза. Проснулась Ренни, когда Вик остановил машину у ворот и вышел, чтобы их открыть. Он подъехал к самым ступенькам.
Ренни взглянула в сторону конюшни.
– Я всегда останавливалась там. Он погладил ее по щеке.
– Постарайся об этом не думать.
Вик вышел из машины, обошел ее, чтобы открыть дверцу, но загородил путь, не давая Ренни выйти.
– В чем дело? – спросила она.
– Когда я ждал момента, чтобы напасть на Лозадо… – Да?
– Ты сказала кое-что, показавшееся мне странным. Ты сказала, что последние двадцать лет для тебя каждый день – подарок. – Вик снял черные очки, чтобы лучше видеть ее глаза. – И я задумался, что ты этим хотела сказать, Ренни. – Она опустила голову, но он пальцем поднял ей подбородок, заставляя смотреть на себя. – Ты ведь рассказала мне не всю историю, так?
Он видел, что она борется с желанием солгать, но его настойчивость победила. Она глубоко вздохнула:
132 
