124 
У Вика аж челюсть свело от злости.
– Он так сказал? О своей шестнадцатилетней дочери?
– Он еще сказал и кое-что похуже, – тихо сказала она. – Затем пошел к столу и достал из ящика пистолет. Когда дым рассеялся, Раймонд лежал на полу мертвый.
– Он его убил, – оторопело промолвил Вик. – Хладнокровно. И избежал наказания.
– Т. Дэн сунул пистолет мне в руку и научил, что сказать полиции, когда они приедут. Я послушалась… потому что вначале я просто впала в столбняк, чтобы поступить иначе. Позднее я поняла, что в конечном итоге я и была виновата.
– Никто не усомнился в показаниях Т. Дэна? А твоя мать?
– Она так и не узнала правды. А если и узнала, то никогда этого не показывала. Она никогда не подвергала сомнению слова Т. Дэна. Что бы ни случилось, она соблюдала приличия и делала вид, что в нашем доме все замечательно.
– Поверить невозможно. И все это время ты несла на себе вину за преступление Т. Дэна.
– Преступление его, Вик, но вина моя. Если бы не я, Раймонд был бы жив. Я думаю об этом всю свою жизнь.
Вик тяжело вздохнул и снова лег. Она несла этот груз так же, как он нес вину за то, что позволил Лозадо уйти от возмездия. Они оба страдали от жестоких последствий своего безответственного поведения. Кто знает, может, им стоит научиться себя прощать? Может, они смогут в этом помочь друг другу?
Он обнял ее, но на этот раз ее тело не поддалось, осталось напряженным.
– Тебе льстит, что ты мой первый любовник за двадцать лет?
– Я бы соврал, если бы сказал «нет», – тихо признался он.
– Тебе нечем гордиться. Их было так много, этих других.
– Не имеет значения, Ренни.
Повернув голову, она взглянула на него через плечо. Он вдруг понял, насколько она ранима, и вспомнил слова Тоби Роббинса о том, что, когда она была ребенком, глаза у нее были больше лица.
– Разве, Вик? – недоверчиво спросила она. Он прижал ее к себе крепче.
– Для меня имеет значение, – прошептал он, – только что ты со мной. Что ты доверяешь мне настолько, что можешь быть со мной вот так.
Ренни повернулась и взяла его лицо в ладони.
– Я тебя боялась. Нет, не тебя. Того, что ты заставлял меня чувствовать.
– Я знаю.
– Я сопротивлялась изо всех сил.
– Как тигрица.
– Я рада, что ты такой упрямый. – Она коснулась его волос, щеки, подбородка, груди.
Они ласкали друг друга, пока не заснули.
Проснувшись несколько часов спустя, Вик ощутил мощную эрекцию. Ренни, скорее всего, тоже это почувствовала, потому что тут же открыла глаза.
Он взял ее руку и притянул вниз, к себе. Ренни обхватила его член пальцами и провела большим пальцем по головке. Один толчок его колена, и она раздвинула ноги, открыв доступ к самым интимным местам. Она уже была влажной, но Вик сдержался и не вошел в нее.
Вместо этого он положил руку на пальцы, сжимающие его пенис, и направил его так, чтобы она могла ласкать себя головкой. Ее глаза поведали все о глубине ее чувств. Это было что-то невероятное. Совершенно новое ощущение, воздержание позволило ему подняться на невероятную высоту наслаждения.
Он уже едва сдерживался, когда Ренни впустила только самую головку его члена в свое теплое и влажное лоно, продолжая пальцами гладить пенис. Он не думал, что можно получить более сильный и страстный оргазм, чем тот, который они уже имели. Он ошибался.
Он прижал ее к себе, вдыхая аромат ее волос, кожи, аромат их любви. Ему хотелось собственноручно убить Т. Дэна за то, что он приговорил эту прекрасную женщину к двадцати годам самоограничения и одиночества за преступление, которого она не совершала. Ему хотелось дать ей столько счастья, чтобы она забыла о зря потерянном времени. Он хотел быть с ней рядом каждый день их жизни.
Но сначала им необходимо не погибнуть от руки Лозадо.
32
– Вон он. Узнаешь?
Вик заглянул в комнату для допросов:
– Никогда его раньше не видел.
– Я тоже, – сказал Орен. – До вчерашнего дня. Он заявился, чтобы передать нам информацию о Рикки Рое Лозадо.
– У меня полно информации о Рикки Рое Лозадо. У моей тетки Бетси полно информации о 'Рикки Рое Лозадо. Что касается Лозадо, «информации» навалом и давно. Беда в том, что вся она бесполезна.
– Утихни, – попросил Орен. – Я знаю, ты расстроен из-за лошадей доктора Ньютон.
– Еще бы, черт побери.
– Никто не мог предсказать, что он так поступит.
– Почему никто не следил за ее домом?
124 
