56 
Если поймается нищий ворюга, отправится в тюрьму на три года.
Нет, они еще говорят о правовой неграмотности. Какая может быть грамотность, когда нет четких правил? Хорош был бы хирург, если бы он выбирал — накладывать гипс на сломанную кость или так оставить.
Между прочим, без гипса кость все равно срастется, но криво.
О недонесении опять ни слова. Но я нашла статью, которая называлась «Укрывательство преступлений». В ней было написано: «Заранее не обещанное укрывательство особо тяжких преступлений наказывается штрафом в размере от двухсот до пятисот минимальных размеров заработной оплаты или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от двух до пяти месяцев, либо арестом на срок от трех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до двух лет». Чтобы понять смысл закона, мне понадобилось перечитать его раз пять. Вначале я уяснила, что подхожу под определение «заранее не обещанное укрывательство». В самом деле, я Сержу ничего заранее не обещала, понятия не имела о его двойной жизни. Потом я уяснила, что «осужденный» — это я и есть. И разброс наказаний, мне грозивших, был невероятно велик. Меня могли лишить зарплаты за два месяца или посадить на два года в тюрьму!
Ничего себе разница! И кто это решает? Чем руководствуется?
Затем я прочитала примечание к статье, и мне стало совсем дурно. Почувствовала настоятельную необходимость глотнуть свежего воздуха.
Вместе со мной на крыльцо вышел мужчина, читавший «Новый мир». Невысокого роста, но сутулый, он носил жиденькую, как у китайца, бородку. Зачем он ее отрастил? Чтобы подчеркнуть свою половую принадлежность? Наверное, детишкам все время хочется подергать за эти редкие волосенки. Эти мысли промелькнули у меня мгновенно потому, что я вынуждена была повернуться лицом к «китайцу» — он заговорил со мной. Говорил об уюте читального зала, рассказывал о прочитанных произведениях и еще о чем-то. Я смотрела на него, не слушала, но, как воспитанный человек, периодически улыбалась любителю современной литературы.
А сама думала об удивительном примечании к уголовной статье. Там было сказано, что от ответственности освобождается супруг или близкий родственник преступника.
Иными словами, если жена не донесет на мужа, ей за это ничего не будет.
Я примерно представляла, почему люди выходят замуж и женятся. Но выйти замуж, чтобы избежать тюрьмы? Такого я еще не слышала, идиотизм какой-то. Запись в паспорте для получения дополнительной жилплощади или московской прописки выглядит на подобном фоне невинной игрой с властями.
Но теперь понятно, почему Серж настаивал на женитьбе. Чтобы уберечь меня от застенков. Ведь он говорил — выходи за меня, и я тебе все объясню. Значит, он любит меня. Голова кругом: он меня любит, оберегает, но чтобы остаться на воле, я должна выйти за него замуж. Нужно стать его женой, чтобы не стать сообщницей, или стать сообщницей, но неподсудной в качестве жены.
— Вам очень понравится музыка, я уверен. Я вас угощу замечательным вином.
Что несет этот китаебородый? Куда отправимся? Что-то я прослушала. Вернее, прослушала все.
— Простите? — Я перестала глупо скалиться.
— Я живу рядом, квартира отдельная. Давайте сдадим книжечки — и в дорожку. — Бородка у него противно подергивалась, а губы он лихорадочно облизывал.
— Извините, но я никуда не пойду, вы меня не правильно поняли.
— Но как же? — говорил «китаец» мне в спину, потому что я развернулась и пошла в читальный зал.
Там он меня ловко обогнал, первым сдал свои журналы и, не отходя от стойки, с улыбкой поджидал. Но когда я положила на стол книгу и библиотекарь громко (в библиотеке не принято разговаривать громко) сказала: «А, Уголовный кодекс России», он вдруг стушевался и попятился к выходу.
Я облегченно вздохнула — только ухажера мне не хватало. Библиотекарь неожиданно преобразилась — из грубой мымры превратилась в милую девушку, чем-то глубоко опечаленную.
— Он здесь женщин клеит, — сказала она мне. — К нам ведь многие одинокие приходят. Он их опутывает и уводит. Я думаю: вдруг это сексуальный маньяк? Хоть бы одну второй раз увидеть. Заявить на него? А что скажешь милиции? Они же по доброй воле. Как вы думаете? Мучаюсь ужасно. Может, они не приходят, потому что его встретить не хотят, а может… — Она шумно потянула носом.
— Я вас понимаю. Уголовный кодекс, статья триста шестнадцать.
— Вы считаете, надо заявить?
56 
