196 
Он утешал ее, но сам был расстроен. Конрад никак не ожидал такого поворота событий. Он знал, как ранима Тина, и понимал, что если она узнает, что девочка против ее появления в доме, то не согласится не то, что выйти за него замуж, просто прийти в гости!
Однако он не собирался менять свои планы в угоду Мелиссе.
— Извини, Мелисса, но тебе придется слушаться! — Конрад сменил тон. — Тина придет, и ты будешь держаться с нею приветливо, иначе я тебя накажу!
— Ты? — недоверчиво произнесла Мелисса. Девочка была напугана: впервые она видела отца холодным, как лед, отчужденным, суровым. Накажет? Она знала только одно наказание — розги, да еще темную комнату. Ее губы задрожали. Какая-то странная глубина появилась в ее взгляде, и Конрад увидел недетскую боль и тяжелый, граничащий с отчаянием страх.
Он обнял девочку, но она не шевельнулась в ответ, ее тело словно окаменело.
— Прости, малышка, конечно, я не стану наказывать тебя, но буду очень сильно огорчен. Ты же не хочешь этого, правда?
Мелисса покачала головой.
— Вот и отлично! Будешь слушаться?
Она снова кивнула. Конрад отвел дочку в спальню, как всегда, уложил в постель и посидел возле нее немного. Все было как обычно, но на самом деле каждый из них затаил недовольство, опасение и обиду.
В этот вечер между ними встал третий человек, безвинный, не ведающий ничего, не желающий зла ни Мелиссе, ни Конраду, — Тина Хиггинс.
В ближайший выходной Конрад пригласил Тину в гости, и она пришла — нарядная, румяная от волнения, радостная и немного смущенная. Принесла ленты в подарок Мелиссе и большой красивый торт.
Накануне Конрад еще раз говорил с дочерью, предупреждал, как надо себя вести, и она сказала гостье «спасибо» за подарок, за столом сидела смирно, вежливо отвечала на вопросы, и только черные глаза ее украдкой недобро следили за Тиной и отцом. Тина не знала о переменах, произошедших с девочкой за эти три месяца, не представляла, какой веселой, оживленной, шумной она может быть, поэтому ей не бросилась в глаза неестественная скованность Мелиссы, натянутость ее манер.
Когда подали кофе, Конрад отослал дочь в детскую, а Тине предложил пересесть на диван в глубине комнаты.
Несколько минут Конрад молча смотрел на Тину — на ее завитые в тугие локоны длинные волосы, узкие запястья и тонкую талию, схваченную мягким кожаным поясом. Потом взял ее руку и поцеловал. Женщина потупила взор.
— Тина! Я пригласил тебя не случайно.
Она подняла зеленовато-серые глаза.
— Я понимаю.
— Десять лет, как мы знакомы! — Он улыбнулся. — Помнишь Кленси?
Ее улыбка была печальной, как зимнее солнце.
— Мне часто кажется, что это был сон.
— Мне тоже. А тебе не кажется еще кое-что? Она вопросительно посмотрела на него, и он ответил:
— Что мы много раз ошибались относительно самих себя? Тогда, в Кленси, конечно, был виноват я, но потом— мы оба.
И Тина тихо прошептала:
— Возможно.
— Но все еще можно исправить!
Она промолчала.
— Нам не поздно соединить свои судьбы. Сейчас я один, ты тоже. Ты нужна мне, Тина!
Тина вспомнила спутницу Конрада в ресторане и еще — женский смех в его доме в то воскресное утро, когда она приехала сообщить о Мелиссе.
— Прости, Конрад, но мне всегда казалось, что у тебя кто-то есть…
Он отпустил ее руку.
— Да, были… Но это так, на одну ночь, с тобой же я хочу прожить до конца своих дней. Я никогда бы не сделал предложение другой, никому, кроме тебя! Из тебя получится замечательная жена, Тина, и я хочу, чтобы у Мелиссы была мать — добрая женщина, умеющая понимать и любить!
Тина вздохнула.
— Почему ты считаешь, что из меня выйдет хорошая мать? У меня никогда не было своих детей.
Конрад посмотрел ей в глаза, и она вспомнила свои давние-давние мечты.
— Выходи за меня, и у тебя будет ребенок. Дочь у меня есть, а ты родишь мне сына!
Тина слабо улыбнулась. Щеки ее пылали.
— А если я не смогу?..
— Тогда Мелисса будет нашим общим ребенком. Конечно, если ты сумеешь полюбить ее как родную.
Он хотел обнять женщину, но она отстранилась.
— Ты не веришь мне, Тина?
— Верю. Верю, что нужна тебе, Конрад. Но опять для «чего-то». На этот раз как хорошая жена и мать для Мелиссы. Роль есть, остается подобрать актрису.
— Ты ошибаешься.
— Нет.
— Да. Ты нужна мне как женщина, как человек — только ты, а не любая другая. Я люблю тебя, Тина, давно уже люблю. Наверное, всегда любил, только не понимал этого. Не заставляй меня страдать, да и себя тоже. — В его голосе были и боль, и проникновенность, и страстность. — Неужели ты сама больше не любишь меня?!
196 
