164 
— Мистер Хьюз?
— Прошу вас, Тина, не уходите. Я хочу поговорить с вами.
Тина незаметно запахнула полы пеньюара и подошла ближе.
Она жила здесь больше года, но так и не сумела составить окончательного мнения об этом человеке. Он часто казался задумчивым, меланхоличным, Бренда производила впечатление куда более живого, открытого и веселого существа. С Тиной Стенли разговаривал мало, может быть, смущался, хотя она считала, что просто неинтересна ему. Иногда странно смотрел на нее — можно было заподозрить, что он тайно влюблен. Но Стенли ни разу за все время не пробовал объясниться.
— О чем же вы хотели говорить? — спросила Тина.
— О вас.
Она удивилась.
— Обо мне?
— Да. — Стенли приблизился почти вплотную, и ей стало не по себе. — Вот уже год, как вы живете в этом доме, но я все не решался начать разговор.
Интересно, что сегодня за день, — день, когда мужчины один за другим стремятся выяснить отношения с нею, не стесняясь близкого присутствия своих избранниц? Тина вдруг почувствовала себя гораздо старше и умнее собеседника. И внезапно очень ясно осознала свою независимость.
Она облегченно вздохнула, когда Стенли отошел от нее и принялся ходить по комнате, полной серебристого лунного света, прозрачного, точно шампанское, которое они пили в ресторане.
— Сегодня день вашего рождения! — внезапно вспомнила Тина: прежние, совсем недавние события вдруг несказанно отдалились.
— Вы думаете, это неподходящий день для разговора?
— Да, неподходящий, но в другом смысле, мистер Хьюз.
— Прошу вас, Тина, называйте меня по имени.
— Хорошо, Стенли.
— Вы имеете в виду приезд мисс Гамильтон?
— Да.
— Именно поэтому разговор не терпит отлагательств. Тина! Возможно, вы не догадываетесь, но… вы давно уже дороги мне больше, чем просто друг.
Тина молчала. Глаза ее блестели отражением лунного света. А Стенли продолжал:
— Бренда говорила мне, что вы пережили много горя. Не знаю, о чем речь, но мне всегда хотелось как-то помочь вам, облегчить груз ваших страданий.
— Вы делаете это с того самого дня, как я вошла в ваш дом, — сказала Тина. — Вы и Бренда.
Стенли остановился против нее.
— Я откладывал свадьбу с мисс Гамильтон из-за вас. Я долго выжидал, ломая себе голову над тем, не влюблены ли вы в кого-нибудь, но ни разу за это время возле вас не было ни одного мужчины, и я подумал: может быть, если ваше сердце свободно, вы сумеете меня полюбить?
— Я ваш друг, — ответила Тина, — разве этого мало?
— Мне хотелось бы большего.
У нее сжалось сердце, ибо она знала: в любви нет ничего страшнее безответности.
— Мне жаль! Я была бы рада полюбить вас, Стенли, но это… невозможно! Мне, правда, правда, крайне больно огорчать вас!
Он помрачнел.
— Значит, есть другой?
Тина вздрогнула. Но тут же, овладев собой, пожала плечами.
— Почему мужчины всегда думают: если женщина не отвечает на ухаживания одного мужчины, у нее обязательно есть другой? У меня никого нет, Стенли, и вы мне очень нравитесь, честное слово, но я не могу заставить себя чувствовать что-либо, не могу, нет!
Голос Тины был полон неподдельной печали, и Стенли взял девушку за плечи. Она отстранилась.
— Женитесь на Лионе. Поверьте на слово: она лучше, достойнее меня. К тому же любит вас. Не теряйте свое настоящее счастье! Ваши чувства ко мне пройдут, вот увидите.
— Откуда вы знаете?
— Знаю. Все проходит, Стенли, и хорошее, и плохое. Нельзя соединять судьбу с тем, кто не любит вас и не сможет полюбить! Спокойной ночи! И не сердитесь на меня.
Сказав это, она быстро пробежала к себе и заперлась, но через некоторое время в дверь постучали.
Тина в испуге прижала руки к груди. Неужели Стенли?
— Кто? — замирающим голосом спросила она.
— Лиона Гамильтон.
Тина открыла дверь. Это и правда была Лиона — в ночном одеянии и с распущенными волосами.
— Простите за поздний визит. Мне нужно с вами поговорить.
Взгляд ее был тверд, а тон непреклонен и сух.
— Войдите.
Лиона вошла и остановилась посреди комнаты.
— Я не стану притворяться и обойдусь без предисловий. Что связывает вас с мистером Хьюзом?
Тина растерялась.
— Ничего… Мы друзья.
Лиона усмехнулась. Она вдруг показалась Тине не юной девушкой, а немолодой, многое повидавшей женщиной.
— Друзья? Не стройте из себя невинность!
Тина оскорбилась.
164 
