52 
— Я тоже.
Ее последние слова поразили его как удар молнии. В немом изумлении он уставился на ее пальцы, крепко сжавшие замок застежки халата. Застежка, раскрываясь, тихо зажужжала, мягко зашелестела ткань. В мертвой тишине эти звуки были подобны грозовому раскату. Тайлер остолбенел, боясь вздохнуть. Взгляд его был неподвижен, Хейли тоже смотрела прямо перед собой не мигая.
Расстегнув халат, она взяла его ладонь и, поднеся к губам, поцеловала. Храбрость в любой момент могла покинуть ее, а потому, не теряя времени, Хейли положила руку Тайлера себе на грудь и с силой прижала к мягкой плоти. Тонкие женские пальцы бережно гладили тыльную часть мужской ладони, сильной и чуткой одновременно.
— Хейли… — просипел Тайлер. Оторвав взгляд от ее лица, он перевел его на собственную руку. Его пальцы медленно кружили по округлой женской груди, постепенно подбираясь к центру — набухающему темному диску. Тайлер с благоговейным трепетом наблюдал чудесные перемены, происходившие под его пальцами. На секунду подняв взгляд, он тут же снова уронил голову, чтобы припасть ртом к этому чуду, которое только что для себя сотворил.
Его язык долгими, ленивыми движениями ласкал темные соски. Твердые и влажные губы кольцом смыкались вокруг них. Тайлер, словно материнским молоком, захлебывался наслаждением. А та, которая это наслаждение ему дарила, тихо шептала его имя и, запустив ладони под теплую рубашку, нежно гладила покрытую волосами мужскую грудь.
Сдерживаться становилось все труднее, желание причиняло боль, лишь благодаря незаурядной воле Тайлеру удавалось контролировать себя. Его руки наливались жадной силой" собственника, щека, горячая и жесткая, исступленно прижималась к упругой и трепетной груди.
— Нам будет хорошо, Хейли, — хрипло зашептал он. — Господи, до чего же хорошо нам будет…
Он поцеловал ее, намеренно отстранившись, чтобы соприкасались только их губы. И они сомкнулись в жарком порыве, словно намеревались стать единым целым. А потому разъединиться оказалось не таким простым делом. Мужчина и женщина улыбаясь смотрели друг на друга. Их улыбки таили в себе что-то новое, какую-то особую теплоту и нежность. Едва Тайлер и Хейли успели привести себя в порядок, как из гостиной раздался звонкий голосок Фейт:
— Папа, Хейли, скорей! Кино начинается!
Фильм прервался опять — настало время рекламной паузы. Фейт, сидевшая на мягком диване, поджав под себя ноги, боязливо, одним глазом, покосилась на телеэкран. Во время душераздирающих сцен, которыми был напичкан «шедевр», она испуганно утыкалась лицом в отцовское плечо. Свободной рукой Тайлер обнимал Хейли, и всякий раз, когда он глядел на нее, она читала в его глазах обещание.
Глава 9
За завтраком все были в прекрасном настроении. Тайлер взял на себя роль повара, а Хейли и Фейт делали ему заказы. Несмотря на всю суету и неразбериху, на столе каким-то чудесным образом в конце концов появились блинчики и поджаренный бекон.
Хейли не уставала восхищаться обстановкой дома. Кухня, словно лаборатория, была оснащена самой современной техникой. В просторных и уютных комнатах не было того нежилого стерильного духа, характерного для помещений, которые большую часть времени остаются закрытыми и не проветриваются. Интересно, как часто Тайлер наведывается в свою «хижину»? Приезжал ли он сюда вместе с Моникой? Вряд ли. Дом наверняка выстроен недавно, а потому они не могли бывать здесь в период супружества, которое разбилось десять лет назад.
"Хижина»… Скорее всего это убежище, где можно время от времени скрываться в тишине и покое от сумасшедших будней мира бизнеса? Привозил ли он сюда других женщин? Сколько их здесь перебывало?
— О чем задумалась, рыжик?
Вопросом Тайлер отвлек ее от неприятных размышлений. Она уже несколько минут смотрела отсутствующим взглядом в пустую чашку из-под кофе, не замечая даже, что Фейт давно улизнула из кухни, где царил кавардак, к телевизору.
— Ни о чем, — ответила Хейли тоном, который без промаха мог вывести из себя даже самого покладистого мужчину.
Однако Тайлер не обратил на ее тон ни малейшего внимания.
— Тогда позволь рассказать тебе, о чем думал я, — хитро взглянул он на нее и перегнулся через стол, хранивший следы трапезы, чтобы взять Хейли за руку.
— Я это прекрасно знаю, — попыталась она сохранить холодность и неприступность.
— Что ж, могу только покаяться. Стоит мне увидеть привлекательную высокую рыжеволосую леди, и мой разум немедленно опускается ниже пояса. Так что признаю себя виновным — полностью и безоговорочно. Свяжи мне руки, надень на ноги кандалы, бей хлыстом без пощады. Ибо виновный заслуживает самого жестокого и необычного наказания.
52 
