38 
Глаза Расти наполнились — только не звездами, а слезами. Она только сейчас начинала стряхивать с себя страх и осознавать суть про-' исходящего.
— А что, собственно, ты здесь делаешь? Почему вернулся? И где Рубен? Что ты ему скажешь, когда он вернется?
— Ничего, Рубен уже не вернется.
Спасенная закусила дрожащую нижнюю губу и закрыла глаза. Слезы катились по ее щекам.
— Ты убил его, да? На тебе его кровь!
— Да, черт возьми, — сердито зашипел Купер, склоняясь над Расти. — Я застрелил его, но только в целях самообороны. Парень завел меня в лес, подальше от дома, потом стал тыкать своей пушкой. Он хотел меня прикончить, а тебя сделать «своей женщиной»!
Внимательно посмотрев на компаньона, Расти с недоверием тряхнула головой, и это привело Купера в ярость.
— Не смей притворяться, что удивлена! С того момента, как Гавриловы увидели тебя, у них только одно на уме и было! Ты возбуждала их, и прекрасно это знаешь!
— Я? Как? Когда я это делала?
— Да хотя бы когда расчесывала волосы!
— Расчесывала…
— Ты просто была самой собой. И выглядела так, как выглядишь.
— Хватит смеяться надо мной! — уже всхлипывала Расти. — Я ни в чем не виновата!
— Разве только в том, что из-за тебя я прикончил этих двоих! — вскричал Купер. — Подумай об этом, пока я буду закапывать их тела.
И он удалился, чеканя шаг. Огонь в камине потух, и в хижине стало холодно. Но Расти было все равно.
Когда Купер вернулся, Расти все еще сидела на полу и горько плакала. Как же она устала! Все тело ныло, каждый орган откликался болью — то ли от сна на твердой поверхности, то ли от передвижения на костылях, то ли от невольного сострадания к Куинну Гаврилову.
Расти хотелось лишь одного: сытно, по-простому, поесть. Сейчас она без колебаний отдала бы свой «мазерати» за стакан молока. Одежда девушки была изорвана ветвями и тем жестоким варваром, что напал на нее. Шикарное лисье манто, которое так ценила Расти, теперь годилось разве что на подстилку…
Она видела, как умерли эти люди.
Сначала пятеро погибли в авиакатастрофе. И еще двое приняли смерть от руки человека, который только что присел рядом. Он резко поднял ее голову, схватив за подбородок загрубелыми пальцами.
— Вставай, — приказал Купер. — Вытри лицо. Ты ведь не собираешься весь остаток дня сидеть здесь без дела и плакать, как дитя.
— Иди к черту, — фыркнула Расти, дергая подбородком, чтобы вырваться из лапищ Купера.
Он пришел в такое бешенство, что его губы едва двигались, выпуская порцию ядовитых слов:
— Слушай, если тебе так понравилось в компании Рубена и его папаши, нужно было признаться мне. Я уже жалею, что из-за тебя прикончил этих славных ребят.
— Ты просто ублюдок!
— Поверь, я был бы просто счастлив оставить тебя в этом раю и направиться к реке в одиночку. Но думаю, мне стоило предупредить тебя о том, что Рубен намеревался завести много детей. Конечно, ты бы никогда не узнала, от кого их прижила — от самого Рубена или от его дражайшего папаши…
— Заткнись! — Расти дернулась, чтобы влепить грубияну пощечину.
Он успел перехватить руку девушки в воздухе, и компаньоны молча смотрели друг на друга несколько напряженных секунд. Наконец Купер ослабил хватку на запястье подруги по несчастью. Гневно зарычав, он вскочил и, вложив всю свою неистовую силу в удар, от души пнул стул.
— Речь шла о выживании: или я их, или они меня. — Голос мужчины дрожал от сдерживаемой ярости. — Рубен выстрелил первым. Мне повезло, я успел отвести его винтовку в сторону. У меня не было выбора.
— Не нужно было убивать их.
— Не нужно? А как стоило поступить?
Ответ никак не шел на ум Расти, но она была уверена, что нашла бы верное решение, если бы смогла все как следует обдумать. Признав свое поражение в споре, девушка опустила глаза:
— Почему ты вернулся, почему не пошел дальше один?
Его глаза сузились, превратившись в суровые щелки.
— Только не подумай, что я не рассматривал такой вариант.
— Ах! — устало бросила Расти. — Не могу дождаться, когда наконец-то избавлюсь от тебя!
— Поверь мне, это чувство взаимно. Но пока сей счастливый момент не настал, нам придется терпеть присутствие друг друга. И первый пункт в нашей повестке дня — хорошенько отдраить это место. Я не вынесу еще одной ночи в этой вонючей дыре.
Подбородок Расти в недоумении дернулся. Она медленно обвела глазами незатейливый интерьер грязной хибары:
38 
