Последние отзывы

  45  

— На основании того, что ваш подсудимый является вором, мадам. И он сам признал свою вину. Если желаете, я попрошу секретаря еще раз зачитать эту часть судебного протокола.

— Нет, благодарю вас, Ваша честь, не надо. Мне известно, что подзащитный признал себя виновным. Мистер Крук сознает, что сделал ошибку в своем заявлении. Это была оплошность, а не злостное преступление, как считает суд. Это первый. проступок моего подзащитного.

— Первый, но не последний, — злорадно заметил судья Фаргоу.

— Это единственный ваш аргумент, — тотчас парировала Кендал. — Должны ли мы сделать вывод, что этот суд предвзято относится к моему клиенту?

Фаргоу густо покраснел и угрожающе. произнес:

— Вы не можете делать никаких выводов относительно этого суда. — Он возмущенно засопел, подбирая слова. — Вы играете с огнем, адвокат. Теперь все?

— Нет, не все, — упрямо заявила Кендал. — Пусть в протокол внесут следующее заявление. Считаю ведение этого дела неправедным и несправедливым. Билли Джо Крук раскаялся в своем поступке, и, поскольку это его первое разбирательство в суде, полагаю, что мера наказания должна соответствовать обычному в таких случаях стандарту.

— Ну, значит, я просто хочу улучшить обычные стандарты, — съязвил в ответ судья. — И в соответствии с ними ваш подопечный препровождается в тюрьму Департамента подростковой преступности. Срок заключения будет определен в соответствии с его решением.

Судья тут же ударил молотком.

— Дело закрыто.

Стоило лишь полицейскому попытаться надеть Билли Джо наручники, как тот сразу же стал сопротивляться, да так отчаянно, что пришлось звать на помощь остальных стражей порядка. Братья Крук только этого И дожидались. Мигом перемахнув через загородку, они накинулись на полицейских.

Кендал тут же бросилась им наперерез, надеясь, что за это время полицейские справятся с Билли Джо и уведут его из зала суда.

— Пожалуйста, Лютер, Генри, сейчас ему ничто не поможет.

Но они, отпихнув в сторону неудачливого адвоката, кинулись на помощь брату. Больно ударившись об угол стола, она не устояла на ногах и рухнула навзничь. Поднимаясь, она заметила, что полицейские уже волокут Билли Джо по проходу, не взирая на его пинки и нечеловеческий крик.

Лютер и Генри ломились следом.

Вдруг прямо перед Кендал мелькнула чья-то тень.

Мэт! Догнав братьев, он схватил Лютера за шкирку и прижал его к стене. Генри бросился тому на помощь, но Мэт принял бойцовскую стойку. Зверское выражение его лица привело Генри в замешательство.

— Слышали решение суда? — не своим голосом зарычал Мэт. — Дело закрыто. Билли Джо пойдет в тюрьму.

— Благодаря ей, — бросил Лютер и ненавидящим взглядом смерил Кендал. — Ты тут ни при чем, Мэт. Во всем виновата твоя жена. Это она засадила малыша за решетку.

— Ваш малыш сам постарался, когда украл эти паршивые диски, — резонно заметил Мэт. — Но не в том дело. Посмейте только пальцем тронуть мою жену, я вам глотки по вырываю.

— Мэт, пожалуйста, — вмешалась Кендал, подбежав к ним в последнюю минуту.

Вся эта перебранка вызвала повышенный интерес, и тут же налетела целая толпа зевак — поглазеть на происходящее. Да, положеньице не из легких, Кендал металась в поисках выхода. Стоит только свидетелям ее позора разболтать по всему городу, что Мэту пришлось выручать свою несчастную жену, как это самым серьезным образом скажется на ее репутации. И тогда — конец карьере, доверие к ней будет окончательно подорвано. А местные обыватели получат прекрасный повод позлословить, утверждая, что женщина в принципе не может быть хорошим адвокатом.

— Мэт, я должна сама справиться, пожалуйста. Он свирепо взглянул на братьев и отошел в сторону.

— Если вы помните, — Кендал приблизилась к ним, — я вас предупреждала, что признание вины связано с риском. — Она сочувственно покачала головой. — Поверьте, я, как и вы, огорчена и шокирована.

— Пошла ты к черту.

Неожиданно сзади раздался вкрадчивый и неестественно деликатный женский голос.

— В отличие от своих хрупких отпрысков, миссис Крук оказалась крупной женщиной с весьма плотной фигурой. В каком-то дурацком, неказистом платье, в мягких домашних тапочках она устрашала одним своим видом. Видимо, не от легкой жизни ее лицо было изборождено глубокими морщинами, рот пугал зияющей расщелиной между тонкими губами, словно его не разжимали столетиями.

  45