173 
– Не так… В ан-гард снова… Руку, руку назад!
Он был беден, но полиция Лондона почему-то считала де Еона фальшивомонетчиком и зорко следила за «проказливой старушкой». А он имел всего лишь заработок учителя фехтования. Иногда еще давал публичные бои, выезжая для того в Бирмингем, Саутгемптон или в Оксфорд. Играл по трактирам в шахматы – на деньги.
И попивал дрянное дешевое винцо…
Так и тянулось до 1796 года. В этом году он вычитал из газет, что умерла русская императрица Екатерина II, оставив Россию в славе и величии. Тридцать четыре года эта женщина стояла у кормила власти над громадной страной с мужественным и сильным народом. Она добилась своего в дипломатии: если в Петербурге слегка чихали – вся Европа валялась в жесточайшем насморке. Но де Еон не мог представить себе эту женщину в ореоле величия. Он помнил ее другой – с жилистым тонким телом, с крохотной точкой ярко-малиновых губ, всегда сжатых в напряжении, с ее интригами, злостью и распутством.
В этом же году с де Еоном случилось несчастье.
* * *
Как всегда, пришел де Еон вечером в клуб, чтобы дать урок фехтования знатным балбесам. Среди учеников его появился новичок – сын каких-то принцев из голландских колоний в Ост-Индии, который прибыл в Лондон пообтесаться в высшем свете. Для начала де Еон показал ему, как надо правильно держать шпагу.
– Раскиньте колени… вот так. Видите? – пружинисто присел перед ним де Еон. – Эфес на отлет, а внимание сюда…
– Покажите, как колоть? – спросил балбес. – Вот так?
И шпага неуча, разорвав сухожилия правой руки де Еона, с треском обломилась. Обломок ее торчал из-под платья шевалье.
Кавалер слева – здоровой ладонью – закатил принцу оплеуху. Вырвал из руки обломок клинка.
Песок арены забрызгало кровью… Он сказал принцу:
– Будь я моложе, я бы сделал из вас решето…
Несколько месяцев провел в постели. Годы уже не те – почти семьдесят лет. Не заживает все так, как раньше. Когда шевалье оправился, рука его (правая, боевая, кормящая!) не действовала.
Он лишился заработка.
Его подобрала добрая француженка, мадам Колль, на квартиру которой он вскоре переехал. Жизнь де Еона, начатая столь блестяще, теперь замкнулась стенами кухни и швейцарской.
Нацепив очки, старенький де Еон читал возле кухонной плиты газеты – выискивал сведения с берегов родины.
Наконец он дожил и до коронации Наполеона.
«Мадемуазель де Еон, – сказал старик себе, – знаете ли вы, при каком моменте истории присутствуете? Сейчас произошло отпевание гражданки Республики, которая умерла от родов императора, вследствие неудачного цесарского сечения… Что-то будет с тобой, несчастная Франция?»
Наполеон начал дразнить Россию штыками своей гвардии.
– О легкомыслие гения! – говорил де Еон. – Император заблуждается в этой великой стране, как заблуждался в дни моей молодости и великий Фридрих…
Молотили по крыше дожди, и плыли над ними туманы.
Де Еон втыкал нитку в иглу, чистил на кухне картофель. И теперь бывал рад, если загулявший швейцар подносил ему стаканчик с ромом:
– Выпей, старушка…
Выпив, старик оживал. Он снимал со стены свою шпагу, глаза его блестели, как в юности. Часами рассказывал де Еон о стране Севера, что лежит в искристых снегах; встают из метельных сугробов уютные деревенские города; народ там добр и приветлив, а женщины милы и нарядны…
Мадам Колль отбирала шпагу из рук своей постоялицы:
– Идите, Женевьева, прилягте. И зачем вы пьете вино? Опять ночью будет плохо с сердцем… Ай, какая вы непослушная!
* * *
И наступила смерть. На восемьдесят втором году.
Из них сорок восемь лет де Еон прожил мужчиной.
А тридцать четыре года его считали женщиной.
Смерть пришла, и, наверное, он даже хотел ее. Но для этого надо вернуться к первым страницам нашей книги.
Там рассказано, что, не дав опозорить себя при жизни, он был опозорен после смерти.
Мы же, читатель, пойдем с тобой далее.
Ибо в 1810 году де Еон совсем и не думал умирать.
Хотя его похоронили у церкви святого Патрикия.
Нет, именно с его смертью и началась новая жизнь.
И не менее удивительная, нежели до гроба.
Итак – год 1810-й.
Париж – столица империи Наполеона.
Дипломат де Еон, лежащий в земле, вдруг снова понадобился для авантюр императоров.
Опять «секреты короля»!
Конец книги – конец «секретов»
Де Еон умер в то время, когда
- …гроза двенадцатого года
- Еще спала. Еще Наполеон
- Не испытал великого народа —
- Еще грозил и колебался он.
Так писал об этом времени Пушкин. Именно в год смерти кавалера де Еона Наполеон стал активно готовить агрессию против великого соперника на востоке.
173 
