Последние отзывы

  34  

Он провел рукой по гладкому животу кобылы.

— Ей в первый раз жеребиться, вот она и нервничает. На днях ее выгуливали, а она вдруг решила проявить норов и повредила плюсну.

— И когда она ожеребится?

— Весной. Время еще есть, пусть отдыхает. Дайте-ка мне руку.

— Что?

— Руку вашу.

Чувствуя, что она колеблется, он нетерпеливо втащил ее в денник, поставил рядом с собою возле кобылы и сказал:

— Потрогайте.

Накрыв ее ладонь своей, он прижал ее к лоснящемуся боку кобылы. Под короткой грубой шерсткой ощущались сильные, полные жизни мышцы.

Кобыла всхрапнула и осторожно переступила ногами; Рид успокоил ее. В деннике было душно и слишком натоплено. Особый запах пробуждающейся новой жизни заполнял все пространство.

— Теплая, — затаив дыхание, прошептала Алекс.

— Да уж.

Рид пододвинулся к Алекс и, держа ее руку в своей, провел ее рукой по телу кобылы, к ее раздутому животу. Алекс негромко и удивленно вскрикнула, ощутив под ладонью какое-то движение.

— Жеребенок.

Рид стоял так близко, что от его дыхания слегка шевелились пряди ее волос, она слышала запах его одеколона, смешавшийся с запахами конюшни.

От резкого толчка прямо ей в ладонь Алекс радостно рассмеялась. Вздрогнув от неожиданности, она на мгновение прислонилась к Риду.

— Какой резвый.

— Она принесет мне чемпиона.

— А она ваша?

— Да.

— А кто отец?

— За его услуги я дорого заплатил, но он того стоил. Красавец жеребец из Флориды. Он моей сразу приглянулся. По-моему, ей было жаль, что все так быстро кончилось. Может, если бы он все время бегал поблизости, она бы не отбивалась от табуна.

У Алекс так сдавило грудь, что она едва дышала. Ее тянуло прислониться щекой к боку кобылы и все слушать и слушать убаюкивающий голос Рида. К счастью, разум возобладал, и она не успела наделать глупостей.

Она вытянула руку из-под его ладони и обернулась. Он стоял близко, почти касаясь ее; чтобы взглянуть ему в лицо, ей пришлось откинуть голову, затылком она чувствовала конское тепло.

— Все владельцы лошадей имеют доступ в конюшню? Рид сделал шаг назад, давая ей возможность пройти к выходу.

— Я ведь работал у Минтонов; они, я полагаю, знают, что мне можно доверять.

— И что же это за лошадь? — повторила Алекс свой вопрос.

— «Четвертушка».

— Четвертушка чего?

— Четвертушка чего?! — Он закинул голову и захохотал. Рядом заплясала Нарядные Трусики. — Бог ты мой, вот это сказанула. Четвертушка чего?

Он снял цепь, приковывавшую кобылу к металлическому кольцу в стене, и, плотно закрыв калитку, подошел к Алекс, стоявшей возле денника.

— Вы с лошадьми не лучшим образом знакомы, верно?

— Как видите, не лучшим, — сухо ответила она. Ее смущение позабавило его, но лишь на минуту. Затем он, насупившись, спросил:

— Вы сами надумали сюда приехать?

— Меня пригласил Джуниор.

— А, тогда все ясно.

— Что вам ясно?

— Да он вечно бросается со всех ног за каждой новой доступной бабой.

У Алекс кровь закипела в жилах.

— Я не доступна ни для Джуниора Минтона, ни для кого-либо другого. И я не баба.

Он опять медленно и насмешливо оглядел ее с головы до ног.

— Пожалуй, и впрямь нет. В вас слишком много прокурорского и маловато женского. Вы хоть когда-нибудь отдыхаете?

— Уж не тогда, когда расследую дело.

— Что, и с бокалом в руке тем же занимались? — презрительно спросил он. — Дело расследовали?

— Именно.

— Какие своеобразные методы расследования у прокуратуры округа Трэвис!

Он повернулся к ней спиной и, вскинув голову, зашагал в противоположный конец здания.

— Подождите! Я хочу задать вам несколько вопросов.

— Пришлите мне повестку, — бросил он через плечо.

— Рид!

Повинуясь порыву, она рванулась за ним и вцепилась в рукав его кожаной куртки. Он остановился, посмотрел на ее пальцы, впившиеся в помягчевшую от долгой носки кожу, потом не спеша обернулся и глянул на нее зелеными пронзительными глазами.

Алекс выпустила его рукав и отступила не шаг. Не то чтобы она испугалась, скорее, ее поразило собственное поведение. Она вовсе не собиралась обращаться к нему по имени и, уж безусловно, не намеревалась хвататься за него, особенно после того, что произошло в деннике.

Облизнув пересохшие от волнения губы, она сказала:

— Я хочу с вами поговорить. Пожалуйста. Это останется между нами. Хочу удовлетворить собственное любопытство.

  34