Последние отзывы

  82  

— Что это с тобой? — удивился Гоша. — Я тебя не узнаю. После разговора с Селеной тебя словно подменили.

— Каждый человек имеет право на плохое настроение, — огрызнулся Демарин.

— Надо будет еще раз допросить Денисова, — сказал Филимонов. — Возможно, он еще кому-то проговорился о шантаже и этот кто-то убил Егора. Заодно попросим Денисова составить список всех людей, которые в последние три месяца имели доступ в его квартиру. Убийца или сам должен был похитить чулок и образцы пастели, или их должен был кто-то ему передать, хотя не думаю, что в деле был замешан посторонний. Это было бы слишком неосторожно.

— Думаю, стоит показать Денисову кроссовки. Возможно, он их где-то видел, — предложил Гоша. — Хотя, конечно, это маловероятно.

— Этим мы еще займемся, — кивнул Игорь. — А теперь пора позвонить генералу Елагину. Думаю, он уже дозрел.

* * *

В своем кабинете на Лубянке генерал Елагин, сидя в глубоком вращающемся кресле, нервно барабанил пальцами по столу, прокручивая в уме возможные варианты своих взаимоотношений с шантажистом. Как же его только угораздило поступить так неосторожно! Он ведь никогда раньше не изменял своей жене, ну, скажем, почти никогда. Да и с Алисой Дорошевич он связался с подачи этого проклятого Сеньки Ершова, заместителя министра финансов. Чертов бабник Сенька был просто помешан на саунах с балеринами и начинающими певичками. И откуда только у подлеца силы брались? Это в его-то возрасте! А теперь вот его еще и на художниц потянуло. Да и произошло все как-то по-глупому. Дело было в том, что Петру Ильичу потребовалась от замминистра кое-какая личная услуга, а паскудный Сенька, похабно ухмыляясь, затащил его в “Экстази” и с типично русским размахом купил Елагину в подарок картину Алисы Дорошевич.

Картина Алисы с изображенной на ней курицей, облаченной в балетную пачку и гусарские сапоги со шпорами и танцующей на расчлененном теле обнаженного мускулистого мужчины, была совершенно отвратительна, но к картине прилагалась и художница — свежая аппетитная хохлушка с полными губами и заливистым русалочьим смехом.

Генерал был пьян, а отказаться от подарка означало оскорбить не менее пьяного замминистра, который в ответ на напоминание о том, что Петр Ильич женат, возмущенно рыгнул и грозно проревел:

— Н-ну и что? Я тоже женат. Уже третий раз женат. Ты что, меня не уважаешь?

— Уважаю, — вздохнул генерал, мысленно попросив прощения у Агриппины Тимофеевны. В конце концов, она никогда об этом не узнает. Это утешало.

"Может, это Сенька? — неожиданно мелькнуло в голове у Елагина. — Подсунул мне эту гребаную концептуалистку, сделал фотографии, а теперь меня шантажирует. Но зачем ему это?”

Болезненно поморщившись, генерал помассировал ладонью занывший от напряжения затылок. Вроде у замминистра не было видимых причин для шантажа. К тому же они знали друг друга много лет. Впрочем, кому можно доверять в этом мире?

"Скоро все разъяснится, — подумал Петр Ильич. — Как только я узнаю, что именно от меня хотят, можно будет вычислить шантажиста. Мне остается только ждать”.

Гоша Крестовоздвиженский обмотал сотовый телефон полиэтиленом и набрал номер, который продиктовал ему генерал Елагин.

— Молчите и слушайте, — жестко сказал Гоша, услышав голос Петра Ильича. — Не пытайтесь запеленговать меня. Вам это не удастся. Значит, так. Мне известно, что некоторые сотрудники ФСБ, не исключено, что и вы тоже, причастны к убийствам бизнесменов, случившимся за последние месяцы. Через СОУД, систему глобального перехвата, был составлен список “новых русских”, имеющих счета за границей и осуществляющих операции с этими счетами через Интернет. К составлению этого списка приложил руку недавно убитый начальник информационного отдела ФСБ полковник Владимир Стернин. Бизнесменов убивали, предварительно выяснив их личные коды доступа к банковским счетам и переведя деньги с их счетов на собственные номерные счета. Во-первых, я хочу получить этот список, а во-вторых, мне нужен убийца или убийцы, осуществлявшие эти операции. Я перезвоню вам завтра. Не дав генералу вставить ни слова, Гоша повесил трубку.

* * *

Марина Буданова вихрем взлетела на четвертый этаж “хрущебы”, в которой обитал стриптизер. Ее сердце колотилось, как у четырнадцатилетней школьницы, пришедшей за автографом к знаменитому актеру.

Пригладив растрепавшиеся локоны и попытавшись дышать ровнее, чтобы Мапота не догадался, как она спешила, девушка нажала на кнопку звонка.

  82