174 
— Мне казалось, ты собирался дать читателям возможность самим решать, кто тут виноват.
— Да, собирался, но я, может быть, передумаю. Эта сцена еще больше усилит антагонизм между главными действующими лицами. А что, если… — Паркер немного подумал. — Что, если Тодд расстанется с Мэри-Шейлой? Просто бросит ее — и все: надоела мне, дескать, эта дурища! Только представь: он демонстративно избегает встречаться с ней и даже жалуется Рурку, что у нее совсем нет гордости, что она, мол, сама вешается ему на шею и все такое… Шейла со своей стороны открывает Рурку душу и признается, что забеременела от Тодда, потому что влюбилась в него. Рурку Шейла давно нравится. Кроме того, в ту ночь он ей очень помог, поэтому ему не все равно, как обращается с ней его приятель…
— А Тодд в конце концов узнает про ребенка? — перебила Марис.
— Вряд ли. Мария Катарина не хочет ему говорить, и Рурк решает не подводить девушку, которая доверила ему свою тайну.
— Я же говорила — этот парень знает, что такое порядочность!
— Не спеши делать выводы, — негромко возразил Паркер. — Разве ты не заметила, как бурно он протестует, когда Тодд обвиняет его в неискренности?
Марис немного подумала, потом кивнула:
— Теперь, когда ты об этом сказал, мне тоже кажется, что… Значит, отзывы профессора действительно были лучше, чем Рурк готов признать?
Улыбнувшись, Паркер достал из кармана рубашки несколько сложенных пополам страниц.
— Я набросал это сегодня утром…
Марис потянулась было к бумагам, но Майкл попросил Паркера прочесть написанное вслух.
— Ты тоже этого хочешь? — спросил Паркер у Марис, и она кивнула.
— Очень хочу, — сказала она.
27
Развернув сложенные страницы, Паркер положил их так, чтобы на них падал свет.
— «Уважаемый мистер Слейд, — начал читать он. — Если я правильно вас понял, вы выразили желание, чтобы в будущем я направлял свои письма не на ваш адрес, а на почтовое отделение, где вы арендуете ящик для корреспонденции. Поскольку лично для себя я не вижу в этом никаких преимуществ, позволю себе предположить — вы сделали это исключительно ради собственного удобства!» — Паркер поморщился. — Велеречивый старый баран!
— В конце концов, профессор Хедли специализируется на изящной словесности, — пожала плечами Марис. — И мне кажется, некоторая экспансивность в манерах и способе выражать свои мысли вполне простительны… Хотя мне тоже показалось, что профессор выражается чересчур цветисто, Паркер, — сказала она. — Надо его немного подсократить. Совсем капельку! Впрочем, продолжай, пожалуйста.
Кивнув, Паркер принялся читать дальше:
— «…Человеческие отношения, которые годами строились на каком-то определенном фундаменте, очень трудно перевести, так сказать, „на новые рельсы“ — для этого сначала необходимо разрушить старый фундамент. Когда же он оказывается разрушен, отношения приходится фактически строить заново; при этом можно быть совершенно уверенным, что они уже никогда не будут прежними…»
— О чем он говорит? — вмешался Майкл. — Я что-то не пойму!
— Мы ведь договорились, что я буду выкидывать лишнее? — Паркер с показным смирением пожал плечами и заскользил пальцем по строкам. — Вкратце, речь идет о том, что поначалу отношения между Рурком и Хедли были отношениями между студентом и преподавателем, и поэтому профессору трудно справиться с привычкой поучать, наставлять, критиковать и относиться к Рурку как к равному. — На секунду оторвавшись от текста, Паркер посмотрел на Майкла:
— Теперь тебе понятно?
— Да, спасибо. Теперь мне все понятно.
— Вот, здесь он пишет… «При этом я вовсе не хочу сказать, мистер Слейд, будто я обрел в вас равного себе. Мои знания и способности больше не позволяют мне адекватно оценивать то, что вы, пишете. Вы переросли их — вот почему давать вам советы должен кто-то более сведущий, нежели ваш покорный слуга. Впрочем, боюсь, что найти человека, чей талант критика и редактора был бы по крайней мере равен вашему таланту писателя, будет очень непросто. Редко, очень редко заурядному преподавателю вроде меня выпадает возможность работать с талантом такого масштаба, как ваш. Я считаю, что мне выпала большая честь наблюдать становление великого американского романиста, каковым вы, я надеюсь, когда-нибудь станете!»… — В этом месте Паркер поднял вверх указательный палец, давая своим слушателям понять — он подбирается к самому важному месту. — "Ваши работы — то, что вы пишете и как пишете, — намного превосходят работы всех студентов, какие у меня были и есть, не исключая и вашего друга Тодда Грейсона. Он написал захватывающий роман, в котором вывел несколько любопытных характеров, однако ему недостает эмоциональной глубины, души, если угодно, в то время как ваша проза буквально пульсирует горячей, живой кровью.
174 
