Особенно,... 
86 
— Патрон нынче дорог, — лениво пояснил сержант Нечитайло. — Говорят, по доллару штука, особо не набабахаешься.
— Пойдем! — неожиданно приказал капитан.
— Куда? — удивился сержант.
— Туда! — Михаил указал на разбитые окна гостиной. — Мне же там надо обыск сделать!
— А вы уверены, что сейчас для этого подходящий момент? — усомнился Нечитайло. — Все-таки там чеченцы. Террористы. Дикие люди гор.
— Ничего, там Папа Сочинский с командой, — бодро сказал Полуподвальный. — В случае чего он меня прикроет. Кроме того, должен же я обещанный джип отработать!
— Какой джип? — заинтересовался сержант.
— Новый! Японский!
— Ну, если так, вас и танком не остановишь, — печально сказал Нечитайло. — Пойдем. Прямо Волку в пасть, прости, Господи, за каламбур, прямо как Красная Шапочка.
— Если ты помнишь, в этой сказке Волку не поздоровилось, — заметил капитан, направляясь к парадному входу.
— Мне нужны только эти четверо, — объяснил Папа Сочинский, указывая на Машу, маркиза, Джокера и Ивана. — Я просто заберу их и тихо уйду, а вы уж сами разбирайтесь с Генсеком.
— Кто это? — спросил Волк, по-прежнему отдыхающий в железных объятиях Костолома.
— Папа Сочинский, — мстительно пояснил Родин. — Тот самый, который у тебя Кашкина украл.
— Ах ты, шакал вонючий! Убью! — задергался Дарасаев.
Гарик слегка увеличил нажим на его шею, и чеченец захрипел.
— Махмуд, успокойся, пожалуйста! — шагнул к нему Стрелок. — Подумай головой! Выкуп за Генсека получишь да еще здесь обыск сделаешь — наверняка у Родина в сейфах годовой бюджет Краснодарского края припрятан. Стоит ли из принципа в бутылку лезть? Если стрельба начнется, ты вообще без войска, а то и без головы можешь остаться.
— Волк никогда не сдается! Волк никогда не проигрывает! — заскрипел зубами Дарасаев.
— Так ты и не собираешься проигрывать! — пожал плечами Дмитрий Сергеевич. — Договориться — не значит проиграть. Обычно это называется дипломатией. Зачем тебе этот маркиз? Полчаса назад ты даже и не подозревал о его существовании. Покажи, что ты действительно благородный воин. Верни парня его невесте. — Стрелок кивнул в сторону Мириам.
Не понимающая ни слова из всего сказанного модель, интуитивно почувствовав, что снова стала объектом всеобщего внимания, в очередной раз одарила собравшихся лучезарной улыбкой.
— Ладно! Я согласен, — нехотя сказал Волк. — Только пусть этот кретин меня отпустит.
— Пообещаешь Машу не трогать — отпущу, — сказал Костолом.
— Милиция! — объявил капитан Полуподвальный, входя в гостиную. — Все арестованы за незаконное хранение оружия. Руки вверх! Повернуться лицом к стене!
Вздрогнувшие от неожиданности чеченцы, злобно ощетинившись, дружно направили на него автоматы.
— Ну что вы, ребята, я пошутил! — поднял руки вверх Михаил. — Шуток, что ли, не понимаете?
— Все в порядке! Это мой человек! — успокаивающим жестом поднимая руку вверх, сказал Папа Сочинский.
Стволы автоматов опустились.
— Ну и шуточки у вас, капитан! — простонал сержант Нечитайло, отирая со лба выступившую от испуга испарину. — Я от страха чуть в штаны не наделал.
— Так вы из милиции! — встрепенулась Маша.
Метнувшись к журнальному столику, она схватила желтый конверт с фотографиями, оставленный там Генсеком.
— На этих фотографиях запечатлен настоящий убийца Лулу! — воскликнула она. — Это убийство заказал Родин. Альберто не виноват!
— Уверен, что в сейфе у Родина есть доказательства невиновности еще одного человека, отбывающего сейчас срок за убийство! — вмешался Джокер. — Вы должны их найти!
— Не беспокойтесь. Найдем! — мужественно, как настоящий непобедимый шериф Дикого Запада, сказал капитан Полуподвальный.
— Вот это я понимаю — консенсус, — с неповторимым горбачевским акцентом подытожил сержант Нечитайло.
Эпилог
— «Блэгни» 76-го года! — торжественно объявил Папа Сочинский, разливая вино по рюмкам.
— Ого! — восхитился маркиз. — Это же одно из лучших коллекционных вин! Где вы его достали?
— У меня есть свои тайны! — улыбнулся вор в законе.
— Обещаю каждый год посылать вам в подарок дюжину ящиков лучших вин из погребов де Арнелья! — поклялся Альберто. — А если захотите посмотреть Испанию, так имейте в виду, что мой дом — это ваш дом. Вы спасли нам жизнь. Я никогда этого не забуду.
86 
