319 
– Что вы говорите!
– Меня кто-то произвел в бароны, так что я действительно барон; он же сам себя произвел в графы, так что он совсем не граф.
– Не может быть!
– Послушайте, – продолжал Данглар. – Морсер мой друг, вернее, старый знакомый вот уже тридцать лет; я, знаете, не слишком кичусь своим гербом, потому что никогда не забываю, с чего я начал.
– Это свидетельствует о великом смирении или о великой гордыне, – сказал Монте-Кристо.
– Ну так вот, когда я был мелким служащим, Морсер был простым рыбаком.
– И как его тогда звали?
– Фернан.
– Просто Фернан?
– Фернан Мондего.
– Вы в этом уверены?
– Еще бы! Я купил у него немало рыбы.
– Тогда почему же вы отдаете за его сына свою дочь?
– Потому что Фернан и Данглар – оба выскочки, добились дворянских титулов, разбогатели и стоят друг друга; а все-таки есть вещи, которые про него говорились, а про меня никогда.
– Что же именно?
– Так, ничего.
– А, понимаю; ваши слова напомнили мне кое-что, связанное с именем Фернана Мондего; я уже слышал это имя в Греции.
– В связи с историей Али-паши?
– Совершенно верно.
– Это его тайна, – сказал Данглар, – и, признаюсь, я бы много дал, чтобы раскрыть ее.
– При большом желании это не так трудно сделать.
– Каким образом?
– У вас, конечно, есть в Греции какой-нибудь корреспондент?
– Еще бы!
– В Янине?
– Где угодно найдется.
– Так напишите вашему корреспонденту в Янине и спросите его, какую роль сыграл в катастрофе с Али-Тебелином француз по имени Фернан.
– Вы совершенно правы! – воскликнул Данглар, порывисто вставая. – Я сегодня же напишу.
– Напишите.
– Непременно.
– И если узнаете что-нибудь скандальное…
– Я вам сообщу.
– Буду вам очень благодарен.
Данглар выбежал из комнаты и бросился к своему экипажу.
X. Кабинет королевского прокурора
Пока банкир мчится домой, последуем за г-жой Данглар в ее утренней прогулке.
Мы уже сказали, что в половине первого г-жа Данглар велела подать лошадей и выехала из дому.
Она направилась к Сен-Жерменскому предместью, свернула на улицу Мазарини и приказала остановиться у пассажа Нового моста.
Она вышла и пересекла пассаж. Она была одета очень просто, как и подобает элегантной женщине, выходящей из дому утром.
На улице Генего она наняла фиакр и велела ехать на улицу Арле.
Оказавшись в экипаже, она тотчас достала из кармана очень густую черную вуаль и прикрепила ее к своей соломенной шляпке; затем она снова надела шляпку и, взглянув в карманное зеркальце, с радостью убедилась, что можно разглядеть только ее белую кожу и блестящие глаза.
Фиакр проехал Новый мост и с площади Дофина свернул во двор Арле; едва кучер открыл дверцу, г-жа Данглар заплатила ему, бросилась к лестнице, быстро по ней поднялась и вошла в зал Неслышных Шагов.
Утром в здании суда всегда много дел и много занятых людей; а занятым людям некогда разглядывать женщин; и г-жа Данглар прошла весь зал Неслышных Шагов, привлекая к себе не больше внимания, чем десяток других женщин, ожидавших своих адвокатов.
Приемная Вильфора была полна народу; но г-же Данглар даже не понадобилось называть себя; как только она появилась, к ней подошел курьер, осведомился, не она ли та дама, которой господин королевский прокурор назначил прийти, и, после утвердительного ответа, провел ее особым коридором в кабинет Вильфора.
Королевский прокурор сидел в кресле, спиной к двери, и писал. Он слышал, как открылась дверь, как курьер сказал: «Пожалуйте, сударыня», – как дверь закрылась, и даже не шевельнулся; но едва замерли шаги курьера, он быстро поднялся, запер дверь на ключ, спустил шторы и заглянул во все углы кабинета.
Убедившись, что никто не может ни подсмотреть, ни подслушать его, и, следовательно, окончательно успокоившись, он сказал:
– Благодарю вас, что вы так точны, сударыня.
И он подвинул ей кресло; г-жа Данглар села, ее сердце билось так сильно, что она едва дышала.
– Давно уже я не имел счастья беседовать с вами наедине, сударыня, – сказал королевский прокурор, в свою очередь, усаживаясь в кресло и поворачивая его так, чтобы очутиться лицом к лицу с г-жой Данглар, – и, к великому моему сожалению, мы встретились для того, чтобы приступить к очень тяжелому разговору.
– Однако вы видите, я пришла по первому вашему зову, хотя этот разговор должен быть еще тяжелее для меня, чем для вас.
319 
