102 
Разбитая тарелка с картошкой лежала на полу, благо в нее ухитрились не наступить. Наташа принялась собирать с пола осколки, пачкая руки в растительном масле.
Разумовский же предложил:
– Давай еще выпьем.
– А вы? – изумилась Наташа, заметив, что Петр Павлович наливает только в ее рюмку.
– С меня хватит.
– Нет, одна я не пью.
– Одной пить можно, – хохотнул генерал, – трахаться одной нельзя.
Наташа пригубила водку и встала к раковине мыть посуду. Разумовский, уже совершенно другим тоном – серьезным и даже строгим, вдруг спросил:
– К тебе в последние дни никто не приходил?
– Нет, – Наташа обернулась. – А что?
– Я просто так спросил.
– Подозреваете меня?
– В чем?
– Ну.., что я вам изменяю.
– Нет.
– Тогда что?
– Могли тут одни к тебе зайти, про меня расспрашивать. Не вздумай языком трепать! Я дело одно завертел…
Наташа с опаской посмотрела на любовника.
– А-а, – протянула она, – теперь я понимаю, почему вы попросили меня переехать на другую квартиру.
Генерал улыбнулся ей ласково и покровительственно.
– Я не столько о себе, сколько о тебе забочусь. Мало ли что…
Наташа понятия не имела, чем занимается Петр Павлович. Но, начитавшись, насмотревшись и наслушавшись криминальной хроники, она вообразила, что Петр Павлович занимается бизнесом, а его преследуют бандиты. Себя она уже представила в роли заложницы.
Поэтому ее лицо стало еще более испуганным.
– Да ты не бойся, – успокоил ее Разумовский, – тебе ничего не угрожает.
– А вам?
– И мне тоже. Главное, никому не болтай, где сейчас живешь.
– Нет, что вы! Я никому об этом не рассказывала, да и друзей у меня почти нет.
– Вот и хорошо, – Разумовский поднялся.
Сиверов, услышав звук отодвигаемого стула, был готов уже вытащить микрофон из вентиляционной шахты, чтобы выбежать из подъезда раньше генерала, но, к счастью, успел услышать, как Разумовский накручивает диск телефона. Однако слышимость была не настолько хорошей, чтобы Глеб по щелчкам диска смог определить номер.
* * *
Разумовский выразительно посмотрел на Наташу, давая понять, что лучше будет, если она выйдет из кухни и не станет слушать, о чем он разговаривает. Женщина, привыкшая к скрытности любовника, тут же перешла в комнату, прикрыв за собой дверь. Абонент Разумовского снял трубку;
– Павел Иванович? – спросил Разумовский.
– Встретиться надо.
– Да, по нашему делу. Ты жди меня на том самом месте, где мы в прошлый раз встречались.
– Погоди, сейчас посчитаю. Минут через десять выйду, возьму такси… Так что через полчаса.
– Ну все. Пока, Павел Иванович. И смотри, приезжай один.
Разумовский повесил трубку.
Глава 20
Сиверов не стал прослушивать сцену прощания генерала и его любовницы.
На всякий случай Глеб вызвал лифт не с шестнадцатого этажа, а с пятнадцатого, и, спустившись вниз, быстро зашагал к машине. Куртку и кепку он забросил в багажник, водрузил на крышу плафончик с надписью «Такси» и сел за руль, надев свои большие солнцезащитные очки. Сиверов въехал во двор, остановил БМВ недалеко от подъезда и включил рацию на частоте третьего таксопарка.
Из динамиков послышались разговоры водителей, заказы, передаваемые диспетчером. Сиверов поглядывал на окна подъезда, в котором жила Наташа, любовница Разумовского.
Когда Глеб увидел, что в подъездном окне на шестнадцатом этаже мелькнула тень, он вышел из автомобиля и встал, оперевшись о капот.
Петр Павлович Разумовский появился из подъезда, и Глеб окликнул его:
– Уважаемый, извините… На секундочку…
Разумовский с подозрением покосился на Сиверова.
Но, заметив на крыше машины таксистский плафончик, несколько успокоился.
– Скажите, уважаемый, где здесь сорок пятый дом?
Разумовский сперва пожал плечами, но затем сообразил:
– Здесь вообще нет нечетных номеров, всю противоположную сторону завод занимает.
– Вот же хренотень! Я с ног сбился искать! – Сиверов зло пнул протектор. – Дали заказ: Радиальная улица, дом сорок пять, квартира сто пятьдесят… Приезжаю, а такого дома вообще нет! А я со стоянки сорвался, третьим стоял. Диспетчер, дура, говорит, звонила по телефону, который ей дали, так тот не отвечает.
– Может, дом сорок четвертый? Или сорок шестой?
– Да нет, точно сорок пятый, – Глеб с ожесточением сплюнул себе под ноги. – Хотя что вам до этого, своих дел, наверное, хватает. Спасибо. Извините. Поеду снова на стоянку, да вот только теперь в хвосте торчать придется.
102 
