Последние отзывы

  108  

Он вошел в квартиру, тщательно запер за собой обе двери и двинулся прямиком в туалет. Там, где коридор под прямым углом поворачивал направо, к кухне, за выступом стены стоял молодой человек непримечательной наружности, одетый скромно и со вкусом. Он стоял прижавшись спиной к стене и держал в вытянутой параллельно полу левой руке обшарпанный черный “ТТ”, полчаса назад извлеченный из тайника за унитазом. Ждать в пустой квартире, не имея возможности даже выкурить сигаретку, было неимоверно нудно, и молодой человек не испытывал ничего, кроме нетерпеливого желания поскорее покончить со своей грязной работой и перейти к приятным делам.

Все было просто и буднично. Когда деловито шагающий Севрук появился из-за угла, молодой человек слегка подкорректировал прицел и плавно потянул за спусковой крючок. Старый “ТТ” в его руке зло подпрыгнул, больно ударив молодого человека по подушечке между большим и указательным пальцами. Выстрел хлестнул по барабанным перепонкам. Севрука отбросило к дверям спальни, как будто кто-то засветил ему в ухо невидимым, но очень тяжелым кулаком. Он тяжело рухнул на паркет, обильно пачкая его кровью, и так и остался там лежать, глядя в потолок широко открытыми стеклянными глазами. Плоский пластиковый кейс отлетел в сторону и ударился о дверной косяк, но замочки выдержали.

Молодой человек быстро, но без лишней спешки подошел к трупу и наклонился над ним. Пуля вошла точно в правый висок, выброс пороховых газов заметно опалил кожу. Удачливый стрелок удовлетворенно кивнул, протер пистолет полой своей спортивной куртки и вложил его в еще теплые пальцы Севрука. После этого он еще немного поколдовал над кодовыми замочками кейса, откинул крышку, тихо присвистнул и выгрузил содержимое чемоданчика в свою спортивную сумку. В опустевший кейс молодой человек небрежно бросил две толстые канцелярские папки – те самые, которые вез, но так и не довез до теплого города Сан-Франциско архитектор Голобородько. Напоследок стрелок вынул из кармана Севрука его бумажник, удалил оттуда липовую повестку из прокуратуры и аккуратно вернул бумажник на место, не тронув лежавших там денег и кредитных карточек.

Выйдя из подъезда, киллер свернул за угол и уселся на переднее пассажирское сиденье поджидавшей его ярко-красной “сьерры”.

– Давай заводи, – скомандовал он Мухе, поднося зажигалку к уголку повестки и чиркая колесиком. – Надо отвезти Сушеному вот это. – Он похлопал ладонью по сумке с деньгами. – Слушай, а вот интересно: откуда Сушеный знал, что Севрук как раз в это время домой заявится?

– Да ничего он не знал, – ответил Муха, перестраиваясь в левый ряд. – Если б знал, не заставил бы меня за ним по всему городу гоняться.

И он показал своему напарнику лежавший в бардачке парабеллум с самодельным глушителем.

* * *

В тот день Максим Владимирович Караваев был занят, как однорукий расклейщик афиш. Он думал, что у него в запасе есть еще несколько дней, а может быть, и недель, но Школьников фактически сам дал ему сигнал к завершению операции, приказав заодно с Севруком убрать и поселившегося в домике на озере журналиста. Поэтому Караваеву пришлось торопиться изо всех сил и при этом очень точно рассчитывать время, чтобы случайно не выдать себя излишней спешкой.

В подобных ситуациях для него всегда самым трудным было ожидание. Ведя машину по направлению к даче Владислава Андреевича, Караваев хмурился: ему казалось, что он напрасно доверил своим подчиненным такое ответственное дело, как устранение Севрука. Они же не умеют ничего, только деньги считать горазды!

Усилием воли он заставил себя успокоиться. Все рассчитано на десять ходов вперед, как в столь любимых Владиславом Андреевичем шахматах. Никаких неожиданностей не предвидится, ребятам остается только спустить курок, а этому они уж как-нибудь обучены: сам подбирал, сам натаскивал… Невозможно всегда и все делать самому, это просто непрофессионально.

Дело, ради которого он ехал на дачу Школьникова, было, с одной стороны, пустяковым, но пустячок этот был из тех, которые оказывают решающее влияние на исход любой операции. Караваев справился с ним за пятнадцать минут, восемь из которых ушли на возню с замком архаичного потайного сейфа. Школьников по наивности своей полагал, что о существовании этого сейфа не знает ни одна живая душа. Караваев всеми силами поддерживал в нем это в высшей степени полезное для себя убеждение, тем более что один раз старику все-таки удалось его провести – с домиком на озере. А если считать “хаммер”, то получалось целых два раза…

  108