43 
Староста уединился с отцом Павлом, развернул перед ним школьную тетрадку и принялся заскорузлым пальцем водить по строчкам со старательно выведенными столбиками цифр. Холмогоров улыбнулся, слушая бас старосты. Голос словно пришел из позапрошлого века.
– Свечи восковые в количестве ста восьмидесяти пяти штук, свечи восковые, толстые, праздничные…
Незаметно для священника Холмогоров покинул церковь.
«Да, прав был отец Павел – благодать!» – вдыхая грудью свежий воздух, подумал советник Патриарха.
Солнце уже коснулось зубчатой стены темного леса и залило весь мир золотым светом.
Оказываясь в новых местах, Холмогоров обычно заходил на кладбище. Не сделал он исключение и для Погоста. На кладбище можно прочесть всю историю деревни, города. Кладбище, как телефонная книга, на нем нет вымысла. Как правило, всегда точная дата рождения и абсолютно точная дата смерти.
Дорожка, вымощенная булыжником, вела к небольшой часовенке. Пока позволял свет, Андрей Алексеевич читал надписи на памятниках и на крестах, всматривался в овальные медальоны с полустертыми лицами стариков, старух, детей. Кладбище поражало своей ухоженностью – ни одной заброшенной могилы, ни одного покосившегося креста. Даже на холмиках, лишенных памятников, была выполота трава, высыпан кругом желтый речной песок.
«Молодец священник!»
Холмогорову часто приходилось видеть заброшенные сельские кладбища, но это случалось в деревнях, где не было церквей.
Возвращаться в дом священника было еще рано. Холмогоров хотел вернуться туда вместе с отцом Павлом. Он понимал, сейчас не стоит мешать матушке Зинаиде в приготовлении праздничного ужина. Женщина начнет суетиться, думать, чем занять гостя. К чему лишние хлопоты? Холмогоров не любил обременять людей.
Если бы в деревне была гостиница, он наверняка остановился бы там. В Лихославль не поехал только потому, что не хотел обидеть сельского священника.
С улыбкой Андрей Алексеевич посмотрел на свои туфли на тонкой кожаной подошве, совсем не приспособленные для передвижения по сельской местности, лишенной асфальта, бетона, тротуарной плитки. Пройдя луг, он спустился к реке. Через неширокое русло были переброшены три бревна со стесанным верхом, скрепленные железными скобами.
"Где-то я это уже видел, – задумался советник Патриарха, хотя помнил точно, что в прошлый свой приезд к реке не подходил, не было времени. И тут же улыбка появилась на его губах:
– Ну да, конечно же, Третьяковская галерея, картина Левитана «Омут». Все то же – темная вода, прозрачный, густеющий воздух и толстые серебристые бревна. Такое состояние длится всего лишь несколько минут на границе между вечером и ночью. Действительно, красота!"
Холмогоров поднял с дорожки камень и очень ловко бросил его в подернутую тиной заводь.
Звук всплеска долго вибрировал в воздухе.
Андрей Алексеевич пошел к дому священника окружной дорогой. Деревня исчезла за пригорком, река делала петлю, единственным ориентиром оставались купола церкви, проглядывающие сквозь листву старых лип. И Холмогоров пошел прямо на них, не по тропинке, а по густой сочной траве заливного луга. Он сбросил туфли, закатал брюки и пошел босиком, не думая о том, как выглядит. Пиджак, черная рубашка, застегнутая на последнюю пуговицу воротника-стойки, в одной руке портфель, в другой – блестящие дорогие туфли.
Холмогоров вышел на сельскую улицу. Мимо него пробежали две девочки, они гнались за щенком. Дети поздоровались с незнакомцем, но, забежав ему за спину, тут же прыснули смехом.
«Видел бы меня сейчас секретарь Патриарха!» – мысленно улыбнулся Холмогоров и тут же вспомнил глаза секретаря за толстыми стеклами круглых очков.
Пастух, гнавший стадо коров, поздоровался с Холмогоровым, словно знал того всю жизнь.
Неторопливое стадо подняло пыль. Пришлось идти вдоль забора, цепляясь за ветки сирени с увядшими гроздьями цветов.
«В деревенской жизни есть своя прелесть, – подумал Холмогоров. – И сельские жители по складу мысли ближе к Богу. Они не так суетливы, у них есть время подумать, остановиться, посмотреть на небо, – Андрей Алексеевич запрокинул голову и посмотрел на темнеющее небо. На нем уже зажигались редкие звезды. – В Москве такого не увидишь, разве что на Воробьевых горах. В городе даже не замечаешь, когда заходит солнце, оно просто исчезает за домами и так же незаметно появляется».
43 
