40 
Через месяц у нас был готов невод восьми саженей длины с четырехаршинной мотней. Мы хорошо понимали, что настоящие невода гораздо прочнее нашего, потому что мочало быстро гниет в воде, и решили тщательно сберегать его и просушивать перед огнем после каждой ловли.
С большой радостью и отчасти страхом за будущий успех сложили мы, наконец, наш невод на сани, захватили корзину, топоры, две длинные жерди и отправились на озеро. На самой середине мы расчистили слег и вырубили во льду большую прорубь, потом, отступив от нее аршин на десять, сделали второе отверстие, уже гораздо меньше (лунку) и так далее, располагая лунки по кругу. После этого, мы сложили невод возле лунки, которая находилась прямо против большой проруби, привязали веревки к жердям, просунули их под лед и сильным толчком прогнали от одной лунки до другой, к большой проруби. При этом веревки крыльев провели в разные стороны и в проруби они встретились. Затем мы постепенно спустили в воду невод и на некоторое время оставили его в покое, чтобы вернулась рыба, распуганная стуком топоров об лед и плеском жердей и веревок. Тащить его нам стоило неимоверных усилий: сперва приходилось хвататься за одни веревки, затем показались крылья и, уже после долгих трудов, приблизилась мотня. Заметив это, мы стали подтягивать нижний край с грузилами, чтобы лишить рыбу возможности выбраться из сетей. Наконец мы вытащили на лед весь улов. Он был не особенно велик, но зато состоял в основном из крупных и жирных лещей. Мы ссыпали рыбу в корзину, сложили невод на сани, собрали топоры и жерди и потащили все это домой.
Начинало уже вечереть. Необходимо было спешить, а груз наш был так тяжел, что мы могли подняться в гору только самым медленным шагом. Хорошее расположение духа Васи после улова пропало.
— Вот вы все говорите, что рабочий лось возможен только в моей фантазии. Да как же не употребить всех усилий, чтобы поймать его и ухитриться свалить на него все эти воловьи работы? Ведь на это никаких сил человеческих не хватает!
Я предложил ему сбросить невод на снег и оставить до завтра, а с собой взять только корзину с рыбой, мы могли приехать за ним завтра.
— Разве он малых трудов нам стоил? — ответил он ворчливо. — Если оставить его на ночь на воздухе, то он замерзнет, и как станете брать его завтра, так веревки и будут ломаться, как сухие сучья, — ведь это мочала, а не пенька, да и та от этого прочнее не делается. Уж нечего делать, — потащимте все зараз.
Вечерняя заря совсем потухла, когда мы, наконец, въехали в свой двор и подняли за собой подъемный мост.
Как мы ни устали, однако нам крепко хотелось есть. Пришлось развести огонь и сварить щи с капустой, рыбой и грибами. Ужин этот нам очень понравился: жаль только, что у нас не было соли. Остальной улов мы вынесли на двор, чтобы он замерз. В нашей крепости нечего было бояться воровства со стороны лисиц или волков. Невод мы внесли в избу и на спинках стульев и на нескольких кольях развесили перед печкой, которую оставили гореть всю ночь.
Мы легли спать очень довольные. Десяток хороших, крупных лещей, да около сотни плотиц, окуней и ершей отодвинули нужду и однообразие в пище дальше от нас.
До сих пор в наш ров не попадало еще ни одно животное. Мы были обеспечены пищей и слишком заняты домашней работой, поэтому и не клали приманок, хотя Вася опять припрятывал заячьи внутренности и остатки от наших обедов, а я сохранил всю зелень от овощей.
Но в эту ночь в ров, на колья, попала лисица. Ее, должно быть, привлек запах рыбы, лежащей на дворе, и она хотела пробраться к нам, не подозревая опасности. Мы узнали о ее поимке по следам на снегу, покрывавшим вал, и по пролому в тонкой настилке, прикрывающей ров.
Вася слез в ров по лестнице; убил лисицу ножом и принес домой. Пока я заделывал новым хворостом дырку в настиле и закидывал ее снегом, чтобы не возбудить подозрения в зверях, он сиял с лисы шкуру, разрубил мясо и, когда я вошел домой, уже жарил бифштекс. Но, севши завтракать, мы заметили, что мясо было очень невкусным, с каким-то странным запахом, так что решили не есть его.
— Ничего, — сказал Вася, — эта лисица все-таки не пропадет у нас даром. Я угощу ею своих любимчиков — волков. Теперь опять зима, и они голодают, так обрадуются всякой поживе.
Чтобы не попортить настилки над рвом, мы привязали мясо к середине жерди и перекинули ее через ров так, что оно лежало как раз над замаскированными кольями.
40 
