17 
— И не говори, сынок, — прошамкала беззубым ртом старушка абхазка, — война, она и есть война. Сейчас хотя бы спокойно. Не стреляют. Но говорят, — она перешла на выразительный шепот, — у нас в горах чеченцы.
— Не может быть! — удивился полковник. — Как же их сюда пропускают?!
— Да тут кого угодно пропустят. Только деньги плати.
— А вот, помнится, здесь старичок работал, буфетчик. Неужели на пенсию ушел? — рассеянно спросил Константинов.
— Рафик? — вступила в разговор другая старушка. — Рафика завтра хоронить будут.
— Как — хоронить?! Он ведь не такой уж старый человек…
— Совсем не старый, — кивнула старушка, — меня моложе на семь лет, а вот ее — на десять. Вчера вечером полез на шелковичное дерево, ветка сломалась, он и упал. Да не просто, а на каменное крыльцо головой. Сразу умер, не мучился.
— Надо же! — грустно покачал головой Константинов.
— А ты, сынок, знал его, что ли?
— Ну как вам сказать? Отдыхал здесь когда-то давно, заходил в буфет иногда, пивка выпить. Сейчас вот вспомнил старика буфетчика. Хороший был старик.
Поездка оказалась напрасной. «Неужели и правда несчастный случай? — думал полковник, усаживаясь в автобус. — Или дыра на эстафете? Нет, дыры быть не может. Но и в несчастный случай что-то не верится…»
Звенья цепи эстафеты сами по себе значения не имели и никакой информации для постороннего содержать не могли. Эстафета выстроена и продумана до мелочей самим генералом Фроловым. Предположим, отправлялась какая-нибудь сельская жительница в небольшой пограничный городок, а сосед кричал через забор:
— Анжела! Если тебе не трудно, подойди к мяснику Зурабу на рынке. Он всегда стоит в конце ряда, пожилой такой, с большими усами. Скажи, у Рафика есть две канистры домашнего вина для покупателя.
Ничего не подозревающая Анжела добросовестно выполняла просьбу соседа, находила мясника на рынке. А к Зурабу, в свою очередь, наведывался постоянный покупатель, который покупал у него баранину для шашлыка и просил узнать, не продает ли кто-нибудь в горах домашнее вино из винограда определенного сорта.
Таким образом назначались встречи, один агент вызывал другого или сообщал, что в определенном месте находится контейнер с секретом. В цепочке оказывались задействованы люди, не имевшие понятия, что передают самую что ни на есть шпионскую информацию и работают на военную разведку.
У Рафика Саидовича не было сотового телефона, но имелся «соседский телеграф». Кто-то постоянно ездил из села за покупками, особенно во время войны, когда поблизости, в окрестных селах, исчезли соль, спички, мыло и мука. Глубоко в горах у Рафика проживало множество родственников. Он часто навещал их, то пешком, то на своем старом «Запорожце». Многое он в горах мог заметить сам, кое-что рассказывали родственники.
Старик прошел войну до Берлина в чине рядового пехоты, потом многие годы ощущал какую-то внутреннюю связь с военными. Люди в форме воспринимались им почти как родные — но только в военной форме, не в милицейской. Милицию Рафик Саидович не жаловал, небезосновательно считая, что каждому второму стражу порядка платит та или другая мафия.
Неподалеку от поселка, в котором он жил, находился небольшой закрытый санаторий, принадлежавший Министерству обороны. Отдыхающие офицеры часто наведывались в чистый, уютный привокзальный буфет. Принося офицерам самое свежее пиво и самый вкусный шашлык, Рафик останавливался у столиков и говорил:
— Только военные могут навести в горах порядок. Милиция у нас вся продалась бандитам, а среди военных остались еще порядочные люди. Там в горах — и наркотики, и оружие. Никто не чешется, никому дела нет.
Офицеры сочувственно кивали, принимая речи буфетчика за обычное стариковское ворчание и пустую болтовню.
Только перед самым началом войны, когда отдыхающих офицеров почти не осталось, а на кавказском побережье запахло порохом, капитан из Москвы, случайно заглянувший в буфет выпить пива, прислушался к ворчанию старика.
— Оружие, говорите, в горах? А можете показать на карте, где именно?
Той же ночью он встретился с Рафиком Саидовичем на санаторном пляже, без свидетелей, и старик при свете ручного фонарика отметил крестом на крупномасштабной карте место в горах, где находился большой оружейный склад.
Через два дня склад там действительно обнаружили.
Сначала на него как на информатора не особенно рассчитывали, пользовались от случая к случаю. Казалось странным, что кавказец, местный житель, так просто согласился работать на русских военных — даже не согласился, а сам напросился. Пытались нащупать какой-нибудь подвох, тайный умысел, проверяли, не двойной ли он агент. Но потом выяснилось что «умысел» у него только один. «Я хочу, чтобы у нас было спокойно и мирно. Своих солдат у нас нет — только бандиты. А от бандитов не жди покоя, — рассуждал Рафик Саидович, — у меня три дочери и семеро внуков. Я не желаю, чтобы они жили в бандитском государстве, напичканном оружием и наркотиками».
17 
