– Считаете, мы прошли навылет через ее желудок? – Похоже, воображение жреца включилось не в шутку.
– А почему нет? Уверен, эта рыбина – или уж не знаю что – способна заглотнуть кита целиком.
– Да уж наверняка.
– Так вот, не следует ли сообщить властям о случившемся, в свете того, что такие чудища могут представлять опасность для судоходства?
– Ах, в этом плане, командир? Тут я как-то со своей оторванностью от мирской суеты и не сообразил.
– Ведь, согласитесь, после этого происшествия я прямо-таки начинаю верить, что далеко не все таинственные пропажи наших подводных – и, наверное, даже надводных – кораблей произошли по вине южан. Вдруг какое-то количество исчезло из-за подобных столкновений, а?
– Или чего похуже, капитан. В том плане, что – нападений.
– Вот именно! – Стат Косакри поднял вверх указательный палец. – И, значит, каково ваше мнение?
– Ну, я прямо теряюсь. В том плане, что из-за тех же доказательств. Вернее, их отсутствия.
– А вы знаете, святой лученосец… Я вот только что сообразил, – чистосердечно соврал Стат Косакри во имя святого дела психотерапии. – На счет доказательств – все не так уж печально. Они ведь у нас здесь! Прямо во всасывающих патрубках водометов наверняка имеются ошметки этого самого объекта жизни.
– Да, действительно, – встрепенулся жрец. – Как это я не додумался. Просто удивляюсь способностям ума, которым наградила вас Звезда-Мать Фиоль.
– Конечно, есть большие сомнения по поводу возможности сохранения этих остатков. Добраться сейчас мы до них не можем. А ведь там вовсю работают всяческие микроорганизмы. Да, наверное, и не только микро.
– Ну, это очень жаль, капитан Стат. Просто обидно.
– Так что, будем связываться с берегом?
– Знаете, командир, я вот подумал. Не значит ли то, что мы не можем… В смысле, столкнулись с определенными трудностями в сборе доказательств… Не свидетельствует ли это о том, что боги не хотят, дабы люди доподлинно ведали об этом чудовище. Вдруг оно должно остаться тайной навсегда? Может же такое быть?
– Ну, в отношении намерений всевышних вам знать лучше, святой лученосец. Значит, что? Не будем сообщать?
– Решение, конечно, за вами, вы же командир крейсера. Но я бы… В общем, никто ведь не убился. Значит, нам просто послан знак свыше. Предупреждение о чем-то, как я понимаю. Так что я бы не стал.
– Ага, понятно. – Стат Косакри принял задумчивый вид. – Может, и правда не надо? Тем более у нас строгие предписания не выходить в эфир без особого дела. А кроме того, бедный Льрибо, командир «Герцога Гращебо», прикрыл нас ценой жизни. Будет совсем негоже выдать себя говорильней по радио именно сейчас. Пусть браши покуда мечутся – с каждым часом расширяя сектор нашего возможного местонахождения, – время и скорость работают на нас. Правда, теперь скорость… Но ладно, я просто благодарен вам, Рикулло. Просто благодарен. До этого разговора меня терзали такие сомнения.
В общем, психотерапия удалась. Заодно Стат Косакри несколько отдохнул душой от действительно жизненно важных размышлений. Ему было о чем переживать по-настоящему.
41
Контроль
Капитан лежал в своей койке с закрытыми глазами. Но он не спал. Он делал то, к чему приучил себя достаточно давно, еще в начале офицерской карьеры. Тогда, когда догадался, как и кем устроен этот мир. Мир порождался подсознанием, управлять которым не получалось напрямую. В принципе, руководить им не получалось не только напрямую, но и вообще. Однако при достаточной изворотливости сознательных процессов удавалось в какой-то мере держать контроль. То есть подлавливать создателя мира на подтасовках. Трудно сказать почему, но подсознание старалось не попадаться. Может быть, слишком большие рассогласования и заплаты расшатывали структуру мира?
И вот получалось – чем внимательнее и четче производился контроль, тем менее разгильдяйски и со старанием клеились новые картины действительности. И, значит, чем с большей сосредоточенностью капитан Стат Косакри приглядывался к мельтешащим вокруг событиям, тем меньше в них оставалось незаполненных лакун, тем лучше была связность и тем реалистичней сами эти события. Конечно, слово «реализм» теряло здесь свой изначальный смысл, ибо, по гипотезе, имеющей подтверждение в фактических наблюдениях, реальность как таковая напрочь отсутствовала, но ведь надо было опираться хоть на какие-то языковые схемы, правильно?