Последние отзывы

  86  

— Давайте я вам помогу, — Потапчук молодцевато схватил сумку за ручки. Та действительно была тяжелая.

— Как это такая хрупкая женщина такую тяжесть поднимает?

Он донес сумку до троллейбуса, поставил в салон и успел выскочить. Женщина с благодарностью улыбнулась и помахала Потапчуку рукой.

«Симпатичная, — подумал он. — Наверное, преподаватель литературы, больно уж лицо интеллигентное».

Тут Потапчук вспомнил, зачем он на этой остановке. «Тойота» Глеба уже стояла, уткнувшись правым колесом в бордюр, дверца была приоткрыта. Потапчук сел на переднее сиденье.

— Добрый день, — сказал он, взглянув на сосредоточенное лицо Сиверова. Тот наивно, по-детски рассмеялся:

— А я видел, — сказал Глеб, — как генерал ФСБ дамочке тяжелую сумку помог в троллейбус занести.

— Все-то ты видишь, — в сердцах пробормотал генерал.

— Наверное, в сумке книги были.

— Откуда ты знаешь? — уже с недоверием, но абсолютно не враждебно взглянул на Глеба генерал.

— Ну а что еще может быть таким тяжелым, кроме бумаги? Не чугунные же болванки и не деньги в таких сумках перевозят!

— Ты, как всегда, прав, Глеб. Они поздоровались за руку. И тут троллейбус закрыл Глебу выезд.

— Вот так, — сказал Слепой, — придется ждать. А вы, наверное, спешите?

— Нет, не спешу, — сказал генерал. — Дай сигарету.

— Не надо, Федор Филиппович, в вашем возрасте курить и тяжести поднимать опасно.

— Сволочь ты, Сиверов! Что ты все о моем возрасте беспокоишься?

— Жалко вас, Федор Филиппович.

— Жалко у пчелки, — отрезал генерал, — а пчелка на елке.

— А елка в лесу, — сказал Глеб, — а лес далеко. И они оба рассмеялись. Глеб повернул ключ в замке зажигания, резко подал машину назад, объехал троллейбус.

— Ты мне такие задачки вечно задаешь, что у меня начинается головная боль.

— Ну, если бы не головная боль, Федор Филиппович, так я бы вас и не беспокоил. Все-таки я к пожилым людям отношусь с уважением, но служба, знаете ли, работа...

— Опять взялся подначивать старика?

— Ну вот, вы же сами говорите, что старик? Потапчук запустил руку во внутренний карман пиджака и подал Глебу диск:

— Держи, здесь все на Стаса Камнева, все, что я смог раздобыть. Здесь его личное дело, просмотришь и сразу же уничтожь. Все под грифом «Совершенно секретно», информация, закрытая даже для меня.

— Ясное дело, — сказал Глеб, как будто он уже знал эту информацию. — Куда вас, Федор Филиппович, подбросить?

— На Лубянку давай, — сказал генерал.

Пока они ехали, он подробно рассказал Сиверову о том, как ведутся поиски похищенного алмаза. Глеб не задал ни единого вопроса, словно судьба алмаза его абсолютно не занимала.

— И ты чтобы никуда не лез, понял? Обо всех своих шагах сообщай мне. В общем, держи меня в курсе, звони в любое время.

— Понял, — сказал Сиверов. — Именно так, товарищ генерал, я и буду поступать.

Потапчук скривился, понимая, что все его уговоры для Сиверова в данный момент абсолютно ничего не значат, что у того в голове уже существует какой-то план, по которому он и станет действовать, выполняя его пункт за пунктом, а генерал узнает о результатах, как всегда, в самый последний момент.

— Знаешь что, Сиверов, — сказал генерал, когда машина остановилась на Лубянской площади, — ты, пожалуйста, не придуривайся. Ты мне очень дорог.

— В прямом или переносном смысле, генерал? — спросил Глеб.

— Во всех смыслах. Дорог. Так что, пожалуйста, ради меня будь осторожен.

— Я всегда осторожен, стараюсь на рожон не лезть.

— Вот и правильно делаешь.

Генерал устало выбрался из машины и двинулся к зданию, известному на весь мир. А Глеб газанул, и его «тойота» помчалась вперед.

ГЛАВА 13

Полковник Петров, руководивший операцией, сидел в своем кабинете и принимал сводки. Иногда ему казалось, что еще немного, и он доберется до камня, но каждый раз информация оказывалась ложной. Его не радовало то, что за время операции изъяли целый арсенал бандитского оружия; что пойманы три рецидивиста, бежавшие из зоны и скрывавшиеся уже целых полгода; что обнаружена подпольная типография, печатавшая фальшивые доллары; ликвидировано десять подпольных публичных домов; изъято тридцать с половиной килограммов наркотиков. В другое время за такие подвиги он мог бы рассчитывать на генеральскую звезду. Петров знал — далеко на беспределе не уедешь. Рушится хрупкая договоренность между милицией и преступным миром, на беспредел могут ответить только беспределом.

  86