Особенно,... 
123 
Он остановился и поднял свой пистолет, доводя до окончательного совершенства патовую ситуацию, которую какой-то шутник в незапамятные времена назвал «мексиканской ничьей». Два удлиненных глушителями ствола смотрели друг на друга, поблескивая в свете ртутных фонарей. С неба продолжал сыпаться мелкий дождь. «Пропал смокинг, — ни к селу ни к городу подумал Абзац. — Майору хорошо, он в кожанке…»
— А ты оказался шустрым парнем, — первым нарушил молчание Чиж.
— Да и ты не промах, — ответил Абзац. — Ну что, так и будем стоять?
— Да нет, конечно.
— Чиж вздохнул и полез в карман. — Сейчас поедем. Только не надо спрашивать куда. Сам знаешь.
— Так уж и поедем, — лениво произнес Абзац. «Все верно, — подумал он, — А ты чего ожидал — бесед на философские темы? Ты для него обыкновенный мокрушник, взятый с поличным, и разговаривать вам не о чем. Больше не о чем. Отныне. Надо же, какое паршивое словечко — „отныне“. Есть в нем какая-то безнадега. — Почему бы это? Ах да! „Отныне и присно, и во веки веков… Аминь“.»
— Не дури, Олег, — сказал Чиж. Сказал как-то устало и безнадежно, словно был уверен, что Абзац все равно не послушается и станет дурить. Это место давно оцеплено. Уйти тебе все равно не дадут.
— Какая же ты сука, майор, — с тоской сказал Шкабров. — Какой я тебе Олег? Знаешь ведь, как меня в народе зовут.
— Это я-то сука? — все так же устало возмутился Чиж. — На себя посмотри. Ты хотя бы знаешь, что натворил?
Эх, не успел я…
Бросай ствол и садись в машину, некогда мне с тобой возиться!
— Ого! — удивился Абзац, поудобнее перехватывая рукоятку пистолета. Рука у него почти не затекла, разве что совсем чуть-чуть, но он знал, что огромные лапищи Чижа не затекли ни капельки. — А может, это ты бросишь свой ствол? Ты хоть соображаешь, какой мне срок ломится? Ты извини, конечно, но при всем моем уважении к тебе мне ехать не резон. Уж лучше пулю схлопотать, чем двадцатник строгача.
— Об этом надо было раньше думать, — сказал Чиж. — А впрочем… Какая теперь разница?
Он вдруг опустил свой пистолет, одновременно с помощью большого пальца осторожно спустив взведенный курок. Абзац не поверил своим глазам и быстро огляделся по сторонам, ожидая подвоха.
— Катись, катись, — сказал ему Чиж. — Мне действительно некогда. Надоест бегать — сам придешь. Адрес тебе известен — ко мне домой или прямо на Петровку, 38. Хотя о чем это я…
Абзац сделал осторожный шаг назад. Чиж стоял, не двигаясь, и Абзацу вдруг перестало нравиться то, что он не видит глаз майора. Пятясь, он отступил еще на шаг и остановился.
— Брось эти ментовские штучки, майор, — сказал он. — Лучше колись сразу, в чем тут секрет. На вшивость меня проверяешь, а в кустах рота автоматчиков?
— Дурак, — чиркая колесиком зажигалки и опуская кончик сигареты в дрожащее оранжевое пламя, равнодушно сказал Чиж. — Где ты видишь кусты? Ступай себе… к Хромому.
Упоминание о Хромом сильно задело Абзаца. По-прежнему держа перед собой направленный на Чижа пистолет, он открыл рот, чтобы сказать что-нибудь резкое и оскорбительное, но вдруг заметил за спиной у майора еще одну фигуру. Лица этого человека было не разглядеть в туманной мгле, но Абзац отчетливо увидел, как свет фонарей заиграл на звездах и нашивках и как тускло блеснул, поднимаясь на уровень глаз, пистолетный ствол. Не успев до конца осознать происходящее и даже удивиться тому, что одетый по полной форме мент целится прямиком в затылок Чижу, Абзац сдвинул прицел на миллиметр влево и спустил курок. Он увидел, как его пуля ударила точно в центр смутно маячившего под высокой фуражкой с двуглавым орлом лица, а в следующее мгновение кто-то выстрелил ему в правое ухо из полевой гаубицы во всяком случае, ощущение у него было именно такое.
Кувырком перелетев через капот стоявшего рядом «мерседеса», Абзац ударился лицом о шершавый мокрый асфальт, выпустил из ладони пистолет и потерял сознание.
Глава 19
НЕ БУДИТЕ СПЯЩУЮ СОБАКУ
Генерал-майор Соловьев оказался крупным мужчиной под метр девяносто пять, и весил он наверняка больше ста килограммов, но при этом его живот был плоским, грудь выпуклой, спина прямой, а подбородок имел радующие глаз квадратные очертания. Виски генерал-майора отливали благородной сединой, и, сколько ни приглядывался ревнивый Чиж, ему так и не удалось обнаружить на голове генерала ничего, что хотя бы отдаленно напоминало лысину. Короче говоря, генерал был писаным красавцем, что автоматически добавляло еще одно очко в его пользу к тому неутешительному счету, который вел в уме Чиж.
123 
