74 
Утром его разбудила секретарша. Бабек второпях позавтракал, надел свой лучший костюм и в присутствии Жаклин сделал телефонный звонок.
— Да, да, приезжайте.
— …
— Конечно же ждут! — ответил Шеришевский.
Именно это Жак Бабек и хотел услышать. Машина уже ждала у входа и минут через двадцать Жак Бабек, оставив машину внизу, поднялся на второй этаж — к коллекционеру.
Станислав Борисович сам открыл дверь:
— Приятная встреча, — сказал он, протягивая руку.
Мужчины обменялись рукопожатием. Жак Бабек вошел в квартиру, огляделся. Никого из посторонних в доме не было.
«А где же»? — глазами спросил он у хозяина.
— Скоро будут, не волнуйтесь.
— Как здесь не волноваться, такое приобретение, такая крупная сделка?!
— Думаю, все будет хорошо.
В другом конце двора стоял темно-синий микроавтобус «Форд-транзит». В кабине рядом с водителем сидел Чурбаков.
— Ну, что скажешь? — спросил он Бородина.
— Вроде все нормально, хозяин. Он приехал один.
— Ну что ж, тогда пойдем.
— Как будем действовать? — спросил Бородин.
— Как договорились, — сказал Чурбаков. — Я ему запудрю мозги, скажу что ехать нужно немедленно, что «Янтарная комната» здесь, в Москве, и если он хочет, сможет ее посмотреть, сможет пощупать и даже лизнуть, — сказав это, Чурбаков ехидно усмехнулся, поморщился и поправил шляпу. — Ну, пойдем.
Вместе со Свиридовым и Бородиным он выбрался из машины и направился к подъезду. Чурбаков сам подошел к двери и нажал кнопку звонка.
— Ну вот, — сказал Станислав Борисович Шеришевский, — и хозяин явился. Я думаю, вы переговорите с ним с глазу на глаз, я в этом деле лишь посредник.
Свел вас и все, на этом из игры выхожу.
— Да-да, — кивнул Жак Бабек, — он говорил по-русски, с невероятным акцентом.
Вадим Семенович Чурбаков "тел в квартиру. Он сразу же направился к Бабеку.
— Разрешите представиться, — сказал он, — Вадим Семенович Чурбаков. Думаю, моя фамилия вам кое-что говорит?
— Да, месье Чурбаков, говорит, — ответил Бабек.
— Ну и прекрасно.
— Так это действительно правда, месье Чурбаков, что «Янтарная комната» у вас?
— Конечно же правда. Ведь вы же видели маленькую часть ее, может быть, тысячную часть?
— А где она находится? — задал вопрос Жак Бабек.
— Ну, вы все сразу хотите знать, месье Бабек! Находится она здесь, в Москве.
— В Москве? — словно бы не веря услышанному, улыбнулся Жак Бабек.
— Да-да, в Москве.
— И вы не боитесь?
— Нет, я не боюсь, — сказал Вадим Семенович. — И вам советую не бояться.
— Но это же раритет, все-таки национальное достояние!
— Я прекрасно понимаю, что это национальное достояние.
— И сколько вы за нее хотите?
— Два миллиона меня устроит, — сказал Чурбаков.
— А почему так мало? — задал вопрос Жак Бабек.
— Можете заплатить пять, я не против. Но меня устроит и два.
— Я согласен. Но для начала, месье Чурбаков, я хотел бы убедиться, что она действительно существует.
— Что ж, это несложно сделать. Я вам ее покажу.
Шеришевский при разговоре Чурбакова с Бабеком не присутствовал. Он сидел в гостиной вместе со Свиридовым и Бородиным.
— А как быть с расчетом?
— Как вас устроит? — спросил Жак Бабек.
— Я бы хотел получить деньги здесь, в России.
— Я понимаю. Хотя мне было бы проще заплатить вам в Париже или в любой другой европейской стране.
— Я не хочу выезжать за границу, — бросил Чурбаков, — я бы хотел получить деньги здесь. Вы уж меня извините, месье Бабек, так будет лучше.
— Ну что ж, как вам угодно. У меня хорошие отношения с московскими банками и такую сумму я смогу получить.
— Вот и прекрасно, — сказал спокойно Вадим Семенович, — это даже очень хорошо. — Вы сейчас свободны? — спросил он, глядя на Жака Бабека, чувствуя, что тот нервничает.
— Да, можете мной располагать.
— Тогда, может быть, не будем откладывать это дело в долгий ящик и отправимся прямо сейчас?
— Да. Моя машина стоит внизу, — сказал Жак Бабек.
— Знаете, месье Бабек, мне не хотелось бы, чтобы ваш шофер знал куда мы поедем. Лучше отправимся на моей машине, а свою вы отпустите. В гостиницу, можете быть спокойны, мы вас привезем.
— Я понимаю, — кивнул Жак Бабек, — вы тоже осторожные люди.
— Приходится быть осторожными, — уверенно сказал Вадим Семенович, — иначе обязательно сгоришь, сгоришь, как спичка.
— Как, как сгоришь? — переспросил Жак Бабек.
74 
