56 
Уж так был устроен мозг Глеба – все когда-либо увиденное или услышанное намертво отпечатывалось в его памяти.
Пока врач говорил. Сиверов изучал кабинет. Стеклянные шкафы с медицинскими инструментами, напоминавшие витрины в магазине хозтоваров или же выставку мелкой скульптурной пластики. Громоздкий стеллаж, заставленный книгами, среди которых попадались фолианты с «ерами» и «ятями». Несгораемый шкаф с несложным замком, который, если понадобится, Глеб смог бы открыть простой канцелярской скрепкой за пару минут, два телефона – один внутренний, другой городской. И конечно же – веяние последних лет – добротный компьютер с большим монитором. Компьютер стоял на письменном столе, развернутый тылом к посетителям.
Вид получался неприглядный: множество кабелей свисало, словно внутренности из распоротого живота.
Сиверов всегда использовал вынужденные паузы для тренировок. Даже сидя неподвижно в глубоком кресле кабинета психиатра он тренировал глаза. То фокусировал резкость на линии горизонта, просвечивавшей между деревьями и домами, то сосредотачивал свой взгляд на маленькой черной песчинке, запаянной в оконное стекло. При этом боковым зрением он продолжал рассматривать компьютер.
"Ну, да, конечно, – подумал Сиверов, – свой агрегат доктор подключил через факс-модем к телефонной сети. Почему бы ему и не сделать это за счет заведения? Не знаю, много ли пользы больным от такого подключения, но свои амбиции врач Притыцкий удовлетворил. Ага, вот и сама коробочка факс-модема.
Значит, при желании…"
– Я впервые вижу, чтобы меня так внимательно слушали, – признался доктор Притыцкий.
– Да, особенно убедили меня ваши слова насчет сквозняков, под которые может попасть каждый, – выудил Сиверов из своей памяти первую попавшуюся фразу, услышанную им от Притыцкого.
– На ваш взгляд, убедительно?
– Абсолютно.
Сам Сиверов, чтобы поменьше напрягаться, избегал вступать в беседу с доктором, отделываясь короткими, почти ничего не значащими фразами, по которым судить о его психическом состоянии было практически невозможно. Чувствовалось, что, дежуря по выходным, доктор Притыцкий скучает: он не спешил отпускать нового пациента.
– Извините, я немного устал. У нас еще будет возможность поговорить, – сказал наконец Сиверов и поднялся без приглашения.
Врач возражать не стал.
– Что ж, идите в палату. Ни сегодня, ни завтра никаких процедур предложить вам не могу – выходные, но обследование…
Глеб оказался в длинном плохо освещенном коридоре с растрескавшимся скрипучим паркетом, на котором лишь у самых стен виднелись пятна покрывавшего его когда-то лака. Двустворчатая остекленная дверь палаты была открыта. Краска в двух местах была выцарапана так, чтобы можно было подсматривать, то ли из палаты ,за происходящим в коридоре, то ли наоборот.
В комнате площадью около шестнадцати квадратных метров стояло пять кроватей. Четыре были плохо застелены, на пятой, поставленной под самым окном, лежал скрученный в трубочку матрац.
«Значит, моя», – решил Сиверов и поставил сумку под кровать.
Его соседи, скорее всего, гуляли в парке, так как день выдался погожий. Окно располагалось как раз над входом в корпус, но крыльца видно не было, его закрывал залитый растрескавшимся, посеревшим от времени битумом бетонный козырек. Глеб знал, что в этой же палате лежит и Борис Элькинд. Он попробовал с ходу определить, какая же кровать принадлежит его подопечному. Зацепок имелось немного. Книг и газет в палате вообще не было видно: не имелось, или же их попрятали в тумбочки. На виду были только букеты цветов да стаканчики с зубными щетками и бритвами.
«Ну конечно же, вот эта. – Глеб посмотрел на соседнюю кровать. – Во-первых, в стакане нет бритвы, Борис, скорее всего, еще всерьез не бреется. Во-вторых, зубная щетка хоть и довольно старая, ворс у нее торчит ровно. Так может чистить зубы только психически уравновешенный человек, никак не душевнобольной. А у трех остальных щеток ворсинки торчат во все стороны».
Сиверов присел на корточки и, чтобы проверить свою догадку, распахнул дверцу тумбочки. И действительно, на полке лежали три книжки: словарь английского языка тысяч на тридцать слов, томик в мягкой обложке толщиной в четверть кирпича со специфическим названием: «Перспективные разработки компьютерных программ» и учебник по русской литературе за одиннадцатый класс средней общеобразовательной школы.
56 
