94 
"Вот дерьмо, – думал Борис Иванович, поспешно подбирая пистолет и настороженно озираясь по сторонам. – Старое, вонючее, самонадеянное дерьмо. Как можно было забыть про охранника? А если бы у него оказался автомат? Ерунда, – решил он. – Будь у него автомат, он бы просто промазал, вот и все."
Это было что-то вроде заклинания. Комбат, конечно, не верил в свое бессмертие, более того – вовсе его не хотел, но всякий раз, когда смерть проходила на волосок от него, убеждал себя, что иначе и быть не могло.
Это помогало идти в следующий бой без нервной дрожи, а раз так, то рациональность такого утверждения его не слишком волновала.
Дом был тих и производил впечатление совершенно пустого. "А что, если никакой Ирины Французовой здесь нет и никогда не было? – вдруг подумалось ему. – Может быть, Кутузов попросту попытался заманить меня в ловушку, чтобы на лоне природы без помех посмотреть, что у меня внутри? Эх, зря я его замочил.
Легко умер, сволочь, и, главное, так ничего мне и не сказал." Осторожно ступая по усыпанному хвоей бетону, Рублев двинулся к дому, держа пистолет наготове и пытаясь охватить настороженным взглядом сразу весь фасад. Следовало торопиться: стрельба в районе номенклатурных дач вряд ли осталась незамеченной.
Наверху вдруг раздался протяжный сырой скрип, стукнула, открывшись, створка окна. Комбат по-кошачьи стремительно и мягко метнулся за ствол ближайшего дерева и осторожно выглянул из-за него, готовый немедленно всадить пулю в любую фигуру" которая возникнет в открытом окне.
Но вместо этого раздался голос – женский, дрожащий и, несомненно, знакомый.
– Борис… Борис Иванович, это правда вы? – спросила Ирина Французова. – Не стреляйте!
Глава 17
Андрей Рублев заварил чай, так, как любил Борис, – прямо в чашке, насыпав в нее две чайные ложки заварки и накрыв сверху блюдцем. То, что получилось в результате этих манипуляций, по цвету напоминало кофейную гущу, а крепостью могло сравниться с жидкостью для снятия лака. Заглянув в чашку, Андрей легонько содрогнулся и, прежде чем передать чашку брату, спросил:
– Слушай, как ты можешь это пить? Это же не чай, а битум какой-то.
Комбат, одетый в коротковатые спортивные штаны Андрея и неизменный тельник с голубыми полосками, ухмыльнулся в усы и с удовольствием отхлебнул из чашки.
– Помнишь, что старый еврей говорил про чай? Так вот, не жалей заварки, Андрюха.
Он осоловело поморгал слипающимися глазами, тряхнул головой, еще раз с шумом хлебнул обжигающей жидкости, крякнул и сказал:
– Хорошо. Только спать все равно охота.
Наташа, жена Андрея, привела из ванной Ирину Французову. На Ирине был Наташин махровый купальный халат. Усадив Ирину на свободный табурет, Наташа засуетилась, организовывая для нее кофе. Через плечо оглянувшись на Комбата, она сказала:
– Поспать бы вам, Борис Иванович. На вас лица нет.
Борис Рублев пощупал ладонью подбородок, лоб, нос и щеки и повернулся к Андрею.
– Глянь, Андрюха. Вроде на месте.
– Что на месте? – переспросил Андрей, занятый своими мыслями.
– Да лицо же!
– А, лицо. Лицо на месте, – рассеянно ответил Андрей. – Вот что, Борис. Ты в самом деле ложись спать, а я позвоню в милицию.
– Ага, – покивал головой Комбат, – давай. Только ложиться я не буду. Терпеть не могу натягивать штаны под дулом автомата, да и заснуть все равно не успею. Ты что, не понял? Там, на даче, осталось три трупа.
– Но ты же защищался! – возразил Андрей.
– Кто защищался? – возмутился его брат. – Я нападал. А если серьезно, – со вздохом добавил он, – то у нас просто нет времени на всю эту ментовскую бодягу. Сразу начнутся протоколы, допросы, наведение тени на плетень… Некогда, Андрюха, некогда. Надо Юрку выручать, только вот не знаю как. Так что отосплюсь на том свете, если, конечно, я туда вообще когда-нибудь попаду.
– Вот балабол старый, – невольно усмехнувшись, сказал Андрей. – Ну и что ты собираешься делать?
– А черт его знает, – ответил Борис и, не удержавшись, широко зевнул. Его все время тянуло лечь и вытянуться во всю длину, завести глаза минуток этак на шестьсот… Он усмехнулся – по крайней мере, впервые за долгое время ему хотелось чего-то нормального, вполне здорового и естественного. Кровать – это не шприц, да и бороться с таким соблазном, как ни крути, легче. Так что в каком-то смысле поездка в Питер ему действительно помогла.
94 
