Особенно,... 
44 
– Значит, ты не смотришь на меня как на него?
Катрина медленно протянула руку и коснулась пальцем рваного шрама, сбегавшего по его левому бицепсу.
– Нет, не смотрю. Да и с чего бы? Одиссей мне объяснил, что с тобой происходит, и я сама видела, как это начинается. Видела, что ты превращаешься в нечто такое, что определенно не является тем, что ты есть сейчас.
На мгновение-другое Ахиллес склонил голову, как будто с его плеч только что сняли гигантский груз, и он невольно согнулся с непривычки. Потом медленно, осторожно его плечи расправились, голова поднялась.
– Ты единственная женщина из всех, кого мне доводилось знать в жизни, которая это поняла. Это действительно не я. Это нечто, что завладевает мной. И я не могу с ним справиться. Я даже остановить его могу лишь изредка. И я не могу вызвать это по собственному желанию. Если бы я мог, я бы не был сплошь покрыт этими отвратительными шрамами.
– Они вовсе не делают тебя отвратительным, – возразила Катрина.
Ее пальцы все еще лежали на шраме, рассекшем бицепс Ахиллеса.
– Они – часть тебя самого. И для меня они служат просто физическим свидетельством того, как тяжко тебе приходилось трудиться. Они всего лишь связаны с ценой, которую ты платишь за то, чтобы каждый знал твое имя.
– Да, это ты правильно сказала. Это – цена. Штраф, который я должен платить. Моя ноша и, как ни забавно, мой собственный выбор.
Он посмотрел на руку Катрины, легко касавшуюся его руки.
– Когда я был совсем еще мальчишкой, мне предоставили выбор, я мог сам решить свою будущую судьбу. Мне было предложено выбирать между счастьем и любовью и полной, насыщенной жизнью, после которой наступит забвение, – и жизнью воина, которая продлится совсем недолго, но зато приведет к вечной славе. Я выбрал славу. Я хотел, чтобы мое имя воспевали бесчисленные поколения.
В низком голосе Ахиллеса зазвучало горькое сожаление.
– Тебе известно, что я встречу свою смерть здесь, под стенами Трои?
– Я... э-э... до меня доходили слухи о том, что такое должно случиться.
Конечно, Катрина об этом знала. Она давно уже вспомнила эту часть мифа. Ахиллес, неуязвимый воин, имел одну лишь точку на своем теле, которая оставалась незащищенной, – пятку. И он был убит стрелой, угодившей в вышеназванную пятку, перед самым окончанием Троянской войны. Кэт внезапно запаниковала. Какого черта она раньше об этом не подумала?
– А ты давно уже сражаешься с троянцами?
– Почти десять лет, – ответил Ахиллес.
– Ну, дерьмо! – Катрина схватила его за руку. – Я не хочу, чтобы ты продолжал воевать!
Брови Ахиллеса приподнялись.
– Но я же только что заявил Агамемнону, что удаляюсь с поля сражений!
Кэт полегчало, только уж очень ненадолго. Погодите-ка, разве в той невыносимо скучной «Илиаде» Гомера Ахиллес не поступил точно так же? Но потом он вернулся к стенам Трои, и дело кончилось тем, что в его пятку вонзилось копье... или стрела? Но почему? Что заставило его снова взяться за оружие?
– Черт бы все это побрал! – выругалась Катрина снова хватаясь за кувшин, чтобы еще раз наполнить кубок, – Надо было в колледже быть повнимательнее!
– В колледже?
Кэт встряхнула головой, отметая его вопрос, а ее мысли при этом бешено мчались в поисках другого ответа. Ладно, вполне логично будет предположить, что возвращение Ахиллеса в битву и последовавшая за тем смерть могут быть как-то связаны с его яростью берсеркера. Отлично. Значит, она должна поскорее сломать механизм, который запускает в действие упомянутую ярость, и тогда – вуаля! Ярость перестанет быть неуправляемой. Ахиллес не вступит снова в битву и останется в живых.
– Ну ладно, да. Я слышала, что ты предположительно должен погибнуть в ходе Троянской войны. Но Афина прислала меня сюда для того, чтобы этого как раз и не случилось, – нахально заявила Кэт.
Афина и две другие богини просто не хотели, чтобы Ахиллес продолжал воевать, и все. А перестать воевать и умереть для них было по сути одним и тем же.
Ахиллес смотрел с таким вниманием в удивительных голубых глазах, что Кэт подумала: он, возможно, начал надеяться.
– Но это моя судьба – умереть перед воротами Трои после гибели твоего брата, Гектора.
А и правда... она вспомнила что-то такое... вроде бы Ахиллес убил сына троянского царя, который случайно оказался еще и братом девушки, чье тело Кэт пришлось на время занять.
44 
