Особенно,... 
38 
Кэт снова наполнила вином опустевший кубок и вышла из шатра, целенаправленно устремившись к берегу моря.
Найти Ахиллеса оказалось совсем не трудно. Полная луна висела высоко в небе и, отражаясь в морских водах, походила на гигантский фонарь. К тому же Ахиллес был крупным парнем, который совсем не пытался от кого-то спрятаться. Он сидел на скале, глядя на воду. Он снял нагрудную кирасу, а заодно и те металлические штуковины, что прикрывали его голени, и остался в свободной тонкой тунике, открывавшей грудь и оставлявшей на виду руки и ноги. Кэт подумала, что он похож на греческую статую, облитую лучами ночного светила и древней мистикой.
– Опасно гулять в одиночку по ночам.
Ахиллес заговорил, не оглянувшись на Кэт.
– Я не одна... я с тобой.
Ахиллес повернул голову и посмотрел на нее.
– Тебе что-то нужно, царевна Трои?
Вопрос был любезным по форме, однако голос Ахиллеса прозвучал отстраненно, почти холодно.
– Да, мне нужно чье-нибудь общество, – честно ответила Кэт и была вознаграждена удивлением, вспыхнувшим в глазах Ахиллеса. – Это ведь мой первый вечер здесь. А вокруг все не такое, к чему я привыкла, и я немножко скучаю по дому.
– Ты, должно быть, ненавидишь меня за то, что я увел тебя от родных... из твоего царства.
– Ты меня не уводил, Ахиллес. Это сделала Афина.
– И ты теперь ненавидишь богиню?
– Нет, – Катрина покачала головой. – Она ведь просто сделала то, что считала необходимым. К тому же и ты совсем неплох.
Ахиллес издал непонятный звук – то ли коротко рассмеялся, то ли фыркнул.
– Ты очень странная, Поликсена Троянская. В твоем городе все царевны такие?
– Вот уж нет, – с полной уверенностью ответила Кэт.
И тут он рассмеялся – по-настоящему рассмеялся, и Кэт показалось, что его громкий смех отразился мелодичным эхом в волнах прибоя.
– Нальешь мне еще вина из этой мягкой штуковины? – спросила Кэт, подходя поближе к Ахиллесу и протягивая ему пустой кубок.
Ахиллес наполнил его из меха, и они, попивая вино, ставились на море. Их молчание было вполне дружеским, и Катрина подумала, что это довольно странно: ей так легко находиться рядом с мужчиной, который якобы пугает женщин до полусмерти. А это напомнило ей...
– А ты неплохо расправился сегодня с Агамемноном, – сказала она.
Ахиллес посмотрел на нее, слегка приподняв брови.
– И это говорит троянская царевна? Хотя, конечно, ты должна считать, что мой выход из военных действий против твоего народа – это хорошо.
Он произнес это очень просто, в его голосе не слышалось ни гнева, ни обиды.
– Наверное, ты прав, но я сейчас думала не об этом. Я думала, что мне и самой хотелось бы схватиться с типом вроде Агамемнона.
– Пожалуй, с твоей стороны было не слишком мудро оскорблять его.
– А почему бы и нет? Непохоже, чтобы мы из-за этого сразу стали врагами.
Ахиллес повернулся на камне так, чтобы быть лицом к Катрине.
– А ты и я? Мы тоже не враги?
У Кэт пересохло во рту. Он так пристально смотрел ей в глаза, и она ощутила, как где-то в глубине ее тела нарастает желание... Она собралась напомнить воину: она – его военная жена, его собственность... но не смогла заставить себя произнести подобную чушь. Ей плевать, что она в чужом теле и изображает из себя царевну Древнего мира; Катрина оставалась Катриной. Даже богини согласились, что именно душа таит в себе сущность личности – душа, а не тело. Так что Кэт не могла смотреть на себя как на чью-то вещь, и, черт побери, она не могла и вести себя соответственно. И она сказала, глядя в глаза Ахиллесу:
– Прямо сейчас мы с тобой – мужчина и женщина, оставшиеся наедине под полной луной, на берегу прекрасного моря, и ничего больше.
Ахиллес медленно поднял руку и коснулся щеки Катрины – самыми кончиками пальцев. Кэт ощутила их шероховатость своей нежной кожей. И еще она почувствовала, что эти пальцы слегка дрожат.
– Мне бы хотелось, чтобы это было правдой, – сказал Ахиллес.
– Это правда, – негромко произнесла Кэт, – В этот момент времени... в это самое мгновение – мы только это и есть.
– И ты меня не боишься.
Ахиллес не придал словам вопросительной формы, однако Катрина все равно ответила:
– И я тебя не боюсь.
Она подошла поближе, остановившись между его ногами. Медленно, подчеркнуто она скользнула пальцами по его рукам и положила ладони на его плечи. Ахиллес замер, не шевелясь. Кэт показалось, что он сдерживает дыхание. Даже сидя на камне, он был достаточно высок, и ей пришлось приподняться на цыпочки, чтобы дотянуться до его губ. Она поцеловала его нежно, вопросительно, и их дыхание смешалось. Ахиллес был соленым, как море перед ним, и еще к соли примешивалось сладкое вино... Губы Ахиллеса были мягкими, но все тело – невообразимо твердым. Плечи воина под ее ладонями казались железными, а ладони, которые он машинально положил ей на талию, – жесткими, покрытыми мозолями после тех десятилетий, что они держали боевой меч. И этот контраст – его жесткости и его мягкости – был необычайно эротичным, и Катрина прижалась нему, страстно желая полнее ощутить эту разницу.
38 
