37 
Из-за стены появился Клан-Финтан.
Я, должно быть, издала какой-то возглас, потому что он вздрогнул и чуть не пролил из кружки какую-то жидкость. Потом его красивое лицо расплылось в знакомой Улыбке.
— Тебе уже лучше? — спросил он.
Только теперь я поняла, почему этот голос показался мне знакомым, но и каким-то странным. Это был голос Клан-Финтана, но в нем не слышалось мощи кентавра и музыкальной напевности партолонского акцента.
Где я? — поинтересовалась я замогильным голосом, лишенным каких-либо эмоций.
По-прежнему улыбаясь, этот человек отставил кружку на маленький столик и направился ко мне. Я невольно вжалась в подушки. Он, видимо, заметил мой испуг, потому что остановился в нескольких шагах от кровати.
Ты дома, Шаннон.
И где, по-твоему, находится этот самый дом, черт возьми?
Мужчина удивленно вскинул брови.
В Оклахоме, — ответил он как ни в чем не бывало, резанув мне ножом по сердцу.
Я почувствовала, как кровь отхлынула от моих щек. Комната резко начала кружиться.
Нет! — прошептала я, зажмурилась и приказала комнате остановиться.
Я сделала несколько глубоких вдохов, снова открыла глаза, увидела, что он успел шагнуть ко мне, и гаркнула:
Ближе не подходи!
Незнакомец замер, протянув руки вперед.
Я не причиню тебе вреда, Шаннон.
Откуда ты знаешь мое имя? — Мне не удавалось справиться с тошнотой и головокружением, мой голос дрожал.
Это сложная история, — неуверенно произнес он.
Откуда ты знаешь мое имя? — медленно и отчетливо повторила я, превращая вопрос в повествовательное предложение, как это умеют только учителя английского.
Мне сказала Рианнон, — ответил он с явной неохотой.
Рианнон! — Я произнесла ее имя как ругательство и быстро оглядела комнату, ожидая, что она сейчас выскочит из какого-нибудь темного угла.
Нет! Ее здесь нет, — явно пытался меня успокоить этот человек, — Она вернулась в Партолону, где ей самое место. — Похоже, незнакомец был доволен собой.
Я сцепилась с ним взглядом и заговорила сквозь стиснутые зубы:
Нечего ей делать в Партолоне. Там мой дом. Там живут мои люди. Там живет мой муж.
Но мне казалось, что все будет в порядке, если я просто поменяю вас местами, — Голос его затих.
Я решительно села, сбросила нош с кровати, взглянула на себя, увидела, что одета лишь в верхнюю часть мужской пижамы, и нахмурилась, глядя на этого типа.
Где моя одежда, черт побери?
Я… она… — начал заикаться он.
Ладно, неважно. Просто дай мне какие-нибудь штаны, мои сапоги, отвези туда, где ты это сделал, и обменяй нас снова.
Он открыл рот, чтобы ответить, но его перебил телефонный звонок, больно ударивший меня по ушам, привыкшим к тишине Партолоны, куда не дошли достижения науки и техники. Телефон продолжал звонить, тогда мой собеседник наконец зашевелился и подбежал к аппарату, стоявшему на одной из полок возле очага.
Алло, — сказал он, не сводя с меня взгляда.
Потом мужчина заморгал и шарахнулся назад, словно услышал в трубке взрыв.
Рианнон!
Имя, произнесенное вслух, будто погрузило комнату во тьму. У меня по спине побежал холодок. Я стиснула зубы, чтобы они не стучали.
2
Незнакомец побледнел так же сильно, как, наверное, и я.
Он продолжал удерживать мой взгляд и бросать в трубку короткие отрывистые слова:
Я же сказал, всему конец, — Мужчина на секунду замолк, затем произнес ледяным голосом: — Я отказываюсь слушать твою ложь. Нет… — Ему не дали договорить.
С минуту он молчал, а когда все-таки заговорил, его голос приобрел бесстрастность, с какой Клан-Финтан отдавал приказы в смертельно опасной ситуации:
Здесь Шаннон.
В ответ раздался пронзительный вопль, который был слышен даже мне, находящейся в другом конце комнаты. Незнакомец поморщился, а затем решительно повесил трубку. Когда он провел рукой по глазам, я впервые заметила в их уголках тонкую сеточку морщинок, а еще легкую седину, припорошившую густую темную шевелюру.
У меня заныло сердце от сочувствия к этому мужчине, так похожему на моего любимого мужа, но его короткая, почти военная стрижка быстро вернула меня к реальности.
«Ведь это из-за него я разлучилась с Клан-Финтаном. Он мне вовсе не друг».
Мне казалось, ты говорил, что Рианнон сейчас в Партолоне.
Я так считал, — устало ответил он.
37 
