63 
– Как же, как же! Небось голодранцы оритские.
– Угу.
– На лето по селищам на заработки подались.
– Угу.
– Развелось вас, как крыс нетравленых. Тут местные-то еле с хлеба на воду перебиваются.
– Угу. Кстати, кружку я уже спер, – любезно сообщил горец, взглядом указывая на оставшийся от нее мокрый кружок.
Мужик аж подскочил, и не он один: Джай тоже постыдно проворонил момент кражи. ЭрТар торжественно вытащил кружку из-под стола (она как будто провалилась сквозь доску к охотнику на колени!) и поставил обратно. Разносчик грязно выругался и, с таким видом схватив ее за ручку, словно блудная посудина была его дочерью, застигнутой с горцем на сеновале, потащил прочь.
– Ну ты, мужик, и дура-а-ак… – проворчал ЭрТар ему в спину, снова принимаясь за как раз остывшую похлебку.
– Почему? – Джай поболтал в тарелке ложкой, и со дна действительно поднялось несколько картофельных очистков.
– Таким ложкам красная цена пять медяков за семерик. А кружка вина три стоит. Сам себя обокрал…
Похлебка оказалась неожиданно сытной и вкусной – если не разглядывать, что там плавает. Впрочем, все так проголодались, что просто не успели это сделать.
– А кота чем кормить будем? – вспомнил Джай, уже отставляя миску.
Корлисс не сводил с едоков глаз, тихонько бурча себе в усы, но открыто клянчить не пытался. Разве что одобрительно подмявкнул обережнику.
– Он сам себя накормит, еще лучше нас, – отмахнулся горец.
Едальня наконец заполнилась народом, причем вся сразу, как будто селищане собрались у входа, а потом уж вошли. Холоп притащил пару лавок с кухни, и все равно некоторым пришлось усесться на полу. Сомнительно, чтобы здесь всегда было так людно – видимо, местные явились поглазеть на пришлых, авось что интересное расскажут. Или напьются и драку затеют, тоже развлечение. На крайняк самим можно затеять, праздников-то давно не было.
Джай остро пожалел, что не может приподняться и привычно рявкнуть: «А ну, чего уставились? Хотите поглядеть, на что ваши налоги идут?!», после чего в помещении резко прибавлялось свежего воздуха.
Пока что селищане только присматривались к чужакам, маленькими глоточками потягивая скваш и болтая между собой. Холоп шмыгал между ними, как переносящая пыльцу сплетен пчелка.
– Какого… ты ему про разбойников ляпнул?! – сердито шепнул обережник. – Я чуть с лавки не упал!
– Не люблю врать, – ухмыльнулся горец, которого настроение толпы только радовало.
– Ври больше!
– Слушай, я ж не виноват, что у вас на равнине небритая, побитая и вооруженная до зубов компания вызывает какие-то странные подозрения! Зачем мне мучиться-доказывать, что мы честные люди, э? Это еще больше настораживает. А так он сам превосходно себя убедил. Ну и от кружечки отвлекся…
Принесенное ЭрТару вино на три бусины не тянуло – домашнее, смородиновое, – но все равно лучше скваша, особенно здешнего. Больше всего он смахивал на воду, которой сполоснули опустевшую бочку.
– Равнина… – проворчал обережник. – Это шутка такая, да?! По-моему, за весь день и трех выстрелов ровной земли не набралось.
– Хэй, скажешь тоже – пара кочек! Гуляй себе вверх-вниз, вверх-вниз… Настоящие горы – это когда вверх, вверх, вверх, а потом думаешь: ну и как я теперь спущусь?! – ЭрТар провел пальцем по дну миски, облизал его и задумчиво предложил: – Может, пойти еще что-нибудь попросить, э?
– Знаешь, куда твоя старуха нас пошлет?!
– Тогда мы действительно уйдем, и она лишится немалого барыша.
– Да Иггр с ней, мы уже перекусили. Погляди, сколько тут людей и как они на нас пялятся! Вдруг за наши головы объявили награду, и весть уже сюда дошла?!
– Йеры уверены, что мы до сих пор в Орите, – хрипловато подал голос жрец. Выпитый на пустой желудок скваш, сколь бы разведенным он ни был, ударил ему в голову. – И они не станут объявлять нас в общий розыск, это не та проблема, которой стоит делиться с чернью. Нам стоит опасаться только храмовников.
В едальне с каждой минутой становилось шумнее – народ выпил, закусил и возжаждал праздника с удвоенной силой. С подносами теперь шустрили две девчонки, намного приветливее и уж точно симпатичнее давешнего холопа.
– За счет заведения! – прощебетала одна из них, ставя перед горцем запотевший кувшин и миску с тонко наструганной и обжаренной в свином жиру картошкой.
– Видали? – ухмыльнулся ЭрТар. – Бабка сама знает свою выгоду!
– Однако мне кажется, – хмель обострил не то подозрительность, не то проницательность тваребожца, непрерывно обшаривающего едальню взглядом, – что нас приняли за других. И вот их-то как раз ищут.
63 
