95 
— Я здесь служанка, — сказала Сьюзен, умышленно не желая понимать шутку, — а служанке не положено сплетничать о своем хозяине.
— Сьюзен, мы и раньше немало сплетничали о графе. Но сейчас я хочу увидеть его.
— Мне нужно нарвать немного цветов, чтобы освежить букет в столовой. Можешь пойти со мной, если пообещаешь хорошо себя вести.
— Я здесь не служанка.
— Я имею в виду— вести себя, как подобает леди. Кстати, там у тебя больше шансов увидеть его, чем здесь, — сказала Сьюзен и взяла корзинку и садовые ножницы.
Амелия воспрянула духом. Сьюзен подавила некоторые угрызения совести. Насколько она понимала, Амелии едва ли удастся увидеть Кона, пока она находится в ее компании.
Они вышли во внутренний дворик, и Амелия оглянулась вокруг.
— Садик невелик. Если бы я знала, что тебе нужны цветы, то принесла бы цветов из дома. В этом году у нас множество тюльпанов.
— Для двоих джентльменов не требуется множество цветов, — сказала Сьюзен, срезая несколько желтофиолей и веточку зелени.
Амелия взглянула вверх:
— Как мною окон. Такое впечатление, чю мы в клетке, а on уда за нами наблюдают.
Посмотрев вверх, Сьюзен подумала, что Амелия, возможно, права и Кои наблюдает за ними.
Как будто подслушав ее мысли, Амелия спросила.
— Где же он? Я горю нетерпением увидеть его.
— Не знаю.
Она говорила правду. Он позавтракал — и это все, что она знала. Снова пришел мистер Рафлстоу, занимающийся всякими любопытными древностями. Де Вер, судя по всему, находился в кабинете. Кон мог быть с одним из них или в любом другом месте. Но из Крэг-Уайверна он не уезжал, потому что должен был приехать мистер Суон.
— Ты еще долго будешь здесь работать? — спросила Амелия. — Здесь довольно скучно. — Потом, прочитав надпись, выгравированную на бортике бассейна, добавила: — «Дракон и его невеста». Что это значит?
— Раньше здесь находились фигуры дракона и женщины.
— Что с ними случилось? — спросила Амелия.
Сьюзен вспомнила одну из проблем жизни в помещичьем доме: там все хотели знать все.
— Графу статуя не поправилась, и он приказал убрать ее.
У Амелии вспыхнули глаза.
— Она была очень неприличная?
— Очень.
— Какая жалость, что я не успела ее увидеть. Это просто несправедливо Мне никогда не удается увидеть ничего волнующего.
Сьюзен добавила к букету в корзинке нежный цветок руты.
— Не жалей, ты не так уж много потеряла, — усмехнувшись, сказала она.
* * *
Кон, сам того не желая, был заворожен перечнем странных и таинственных предметов, внесенных в подробнейший каталог.
— Неужели кто-нибудь действительно пользуется глазом тритона? — спросил Кон, заглядывая в стеклянный флакон с какими-то мелкими сухими предметами.
— Видимо, так, милорд, — ответил полноватый молодой человек с безупречными манерами. Он снял с полки книгу в кожаном переплете, стоявшую в секции, которая уже была занесена в каталог. Аккуратно перелистав страницы, он указал на рецепт.
— Я едва ли смогу разобрать этот почерк, да и перевести с латыни, пожалуй, не сумею после стольких лет, — сказал Кон.
— В инструкции предлагается растворить четыре глаза тритонов в ртути и свиной моче.
— Что же лечат с помощью этого снадобья?
Мистер Рафлстоу зарделся:
— Гм-м… женское недомогание, милорд.
— Думаю, от такого лекарства пропадет желание жаловаться на недомогания.
Мистер Рафлстоу оказался на редкость интересным собеседником, но он задержался у него не только по этой причине: он прятался, ожидая приезда Суона, чтобы решить с ним кое-какие вопросы и уехать.
Где-то в доме находилась Сьюзен, но он не хотел ни видеть ее, ни говорить с ней.
Однако он выглянул из окна, и его твердое намерение сильно поколебалось. Сьюзен была в саду. Она улыбалась и болтала с миловидной полненькой молодой леди в желтом, как солнечный свет, платье, которое казалось еще ярче рядом с серым и бледным одеянием Сьюзен.
Черт возьми, разве не мог он, как ее работодатель, приказать ей надевать что-нибудь другое?
Он почувствовал, что мысли принимают опасный оборот, но не мог заставить себя отвернуться от окна и продолжал наблюдать за двумя женщинами. В этой картине было что-то уютное и знакомое. Он понял, что они напоминают ему его сестер.
Должно быть, это одна из кузин Карслейк.
Он понимал, что надо отойти от окна, отвернуться, но продолжал, как завороженный, смотреть на них.
95 
