Особенно,... 
15 
Ей пришлось признаться, что у нее было свидание с мужчиной — с мужчиной, который просто проезжал через их места и которого она когда-то встретила на приеме. Это было легкомысленно, но в семнадцать лет она была легкомысленной и твердо уверенной в своей безопасности.
Однако Белла уехала с ним в экипаже не по собственной воле. Ее насильно увезли в самую низкопробную гостиницу и два дня держали запертой в комнате. Саймон Нейскорт — Белла подозревала, что имя вымышленное, — него старший сообщник, который, по-видимому, был главным, сказали, что ее удерживают ради выкупа. Они помещали, что не причинят ей вреда, но если она попытается шуметь или кричать, свяжут и заткнут рот.
Белла была напугана, но не сомневалась, что отец заплатит выкуп и ее отпустят на свободу. Она знала, что отец, несомненно, разозлится и за побег запрет ее в доме на несколько недель, но он часто сердился на нее за то, что называл легкомыслием и взбалмошностью, и, сидя в мрачной, грязной комнате, Белла решила, что он, пожалуй, прав.
Причина всеобщего неверия в ее рассказ заключалась в том, что отец никогда не видел требования выкупа. Вместо него он получил от Саймона письмо, в котором тот сообщил, что они с Беллой влюблены и отправляются в Шотландию, чтобы пожениться.
Белла никогда не могла понять смысл всего этого. Ее похитители были страшно раздосадованы, страшно возмущены тем, что не получили ответа, но отец показал ей письмо Саймона.
Однако до своего возвращения Белла не знала о письме, поэтому, когда ее похитителям надоело ждать и они решили насильно увезти ее на юг, она могла подумать только одно: отец решил наказать ее. Отец был суровым и безжалостным, но Белла никогда не думала, что он способен на такое бессердечие. Она ожидала спасения каждую минуту.
Но в конце концов ей пришлось самой спасти себя. С помощью капитана Роуза.
Это был человек, о котором все эти годы Белла не позволяла себе думать. По какой-то необъяснимой причине в первые месяцы своего заточения она воображала, что он примчится ей на выручку. Идиотизм. Если бы он и явился в Карскорт, то только для того, чтобы потребовать ее ареста за кражу лошади.
Вскоре Белла отказалась от своих глупых мечтаний, и теперь не время возвращаться к ним.
На ночь они остановились в гостинице. Белла и Пег Гассидж расположились в одной комнате.
— Ну и ну, я никогда еще не останавливалась в гостинице, мисс Белла, — разволновалась Пег. — Какая кровать! А здесь еще одна для меня. Вот это да!
Прежде, когда у Беллы была личная горничная, им приходилось спать в одной постели, но сейчас она обрадовалась дополнительной кровати. Белле было приятно, что Пег стала ее компаньонкой, но делить с ней постель пока что не хотелось.
Белла специально попросила подать ужин в номер, потому что не была готова обсуждать с мистером Клаттерфордом свое будущее.
— Вас волнует, где мы будем жить, Пег? — спросила она за супом.
— Меня, мадам? Нет. Для меня все внове. Восхитительный суп. Такой наваристый.
Белла улыбнулась. Ей нужно было кое-что сказать такой приятной во всех отношениях компаньонке — многое сказать.
— Мистер Клаттерфорд хочет, чтобы мы поехали в Танбрйдж-Уэльс, где жила моя прабабушка. А мне хочется в какое-нибудь более тихое место.
— Почему, мисс?
Пег щедро намазала масло на свежий хлеб.
— Я не убегала с тем мужчиной, Пег, но никто мне не верит, и это неудивительно. Глупая Белла Барстоу убежала с красивым повесой и была брошена, когда потеряла невинность. Потом она умножила свою вину тем, что отказалась от приличного брака.
— Со сквайром Тороугудом, — с отвращением буркнула Пег. — Исключительно отвратительным, по мнению многих!
— Я тоже так считаю, но многие думают, что для опозоренной женщины любое замужество лучше, чем никакого. А когда я ясно дала понять, что мой отказ окончательный, отец позволил истории разойтись по всей округе. А оттуда она могла посредством писем распространиться куда угодно.
— Но прошло четыре года, мисс. Все уже забылось.
— Хотелось бы так думать. — Вспомнив, что суп остывает, Белла съела несколько ложек. — В Танбридж-Уэльсе из-за моей переписки с леди Раддел об этом могут прекрасно помнить. Она могла говорить об этом с друзьями. С возмущением, конечно. Но что запомнят люди — ее доброе отношение или мой позор?
— Пожалуй, вы правы, мисс, — поморщилась Пег. — А как насчет вашей старшей сестры? Той, что замужем?
15 
