91 
— Надо же... кто бы мог подумать!
— Именно так.
— Значит, обитатели разных областей не могут встречаться друг с другом? А что, если какому-то воину захочется поухаживать за девушкой? Мне кажется, даже наиболее преданный своему делу воин может в конце концов утомиться чисто мужскими делами.
— Они могут встретиться, но это довольно трудно. — Гадес задумался. — Но, возможно, дело в другом. Возможно, они просто не осознают, чего им не хватает, потому что слишком долго обходились без этого. — Темный бог смотрел вдаль, углубившись в свои мысли.
— А ты можешь сам менять Элизиум, по своему желанию? — осторожно спросила Лина.
Гадес посмотрел на нее.
— Да.
— Ну так размести луг, где танцуют девственницы, рядом с тем местом, где тренируются воины. А уж остальное произойдет само собой.
Гадес расхохотался.
— Пожалуй, ты права.
Они вошли в сосновый лес, и после недолгих поисков Гадес обнаружил узкую тропинку. Они зашагали по ней, и наконец тропинка вывела их к ручью, что бежал, подпрыгивая, по плоским камням. Гадес сошел с тропы и повел Лину вниз по течению; вскоре ручей повернул и влился в небольшой водоем с песчаным дном; из водоема он с шумом выплескивался через каменистый берег и спешил дальше.
— Для тебя, богиня, только все самое лучшее из еды и питья, — сказал Гадес с озорной улыбкой.
— Ты, похоже, смеешься надо мной, — ответила Лина, опускаясь на корточки у воды, — но после этих танцев я действительно ужасно хочу пить, и вода кажется мне даже привлекательнее, чем амброзия.
Она зачерпнула пригоршню прозрачной воды и сделала несколько глотков. Вода была такой холодной, что у Лины заломило зубы. Она вздохнула со счастливым видом и зачерпнула еще пригоршню. Напившись, Лина сбросила мягкие кожаные сандалии и опустила в ледяной водоем ноги. Гадес сел рядом, прислонившись к упавшему дереву. В кронах деревьев над ними напевал ветер, доносивший ароматы хвои и смолы. Мистическое небо Подземного мира бросало на землю мягкий свет. Розовые очки, сонно подумала Лина, все выглядит тут как сквозь розовые очки, что бы ни означало это затасканное выражение.
— Деметра говорила, что Подземный мир — волшебное место, но я и подумать не могла, что в нем так много невыразимо прекрасного, — негромко произнесла Лина. — Если бы боги знали, как здесь удивительно, у тебя бы не было отбоя от гостей.
Гадес пожал плечами.
Лина внимательно посмотрела на него, не будучи уверенной, как себя вести. Потом она вспомнила его слова, сказанные накануне вечером. Ему хотелось чего-то большего, нежели простой секс с богиней весны. Лина это понимала, но для того, чтобы между ними произошло нечто большее, им необходимо было говорить. О чем угодно, обо всем. И к тому же, честно говоря, Лина чувствовала себя слишком взрослой для всех этих заигрываний, для загадочного молчания и недопонимания. Она была зрелой женщиной и предпочитала прямо высказывать все, что на уме.
— Если ты не хочешь принимать гостей, зачем тогда ты выстроил такой огромный дворец, с таким количеством комнат, которые просто ждут, чтобы в них кто-нибудь появился?
Гадесу пришлось подумать над вопросом Персефоны. Что он должен сказать ей? Он не хотел рассказывать, что прежде вообще никогда не завязывал отношений с богинями, ни сексуальных, ни каких-либо еще, что он целую вечность жаждал чего-то гораздо большего, чем легкомысленные связи, обычные среди бессмертных. Он вспомнил свой последний визит на священную гору Олимп. Афродита откровенно заигрывала с ним, но он не ответил на ее кокетство. А потом услышал, как она грязно сплетничает с Афиной: богини болтали о том, что, похоже, некая часть его тела мертва, как и все его подземные владения. Стоило Гадесу подумать о тех ранящих словах, как он ощутил прилив гнева. Его тело совсем не было мертво. Просто оно было единым целым с его душой, а его душе требовалось нечто куда более серьезное, нежели неискреннее внимание самовлюбленных богинь.
Но как объясниться с Персефоной и при этом не вынудить ее тут же сбежать от него? Гадес посмотрел на богиню весны. Похоже, она серьезно ждала его ответа. Он должен быть с ней честным, насколько это возможно. Он не будет лгать или скрытничать. Долгие отношения не построишь на обмане.
Темный бог протяжно вздохнул.
— Иногда я и сам себя спрашиваю: а зачем я его построил? Может быть, я надеялся, что когда-нибудь пойму, как преодолеть свое... — Гадес слегка замялся, подыскивая точное слово. — Свое отличие.
91 
