Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
1 
Филис Каст
Богиня весны
Дорогой читатель!
У авторов есть любимые книги. Верно, верно — книги как дети, и трудно признаться, что одного ребенка любишь больше, чем других, но это так. Книги о богинях — мои любимые дети, они прославляют независимость, ум и красоту современных женщин. Мои герои сходны в одном: им нравятся сильные женщины, и они достаточно мудры, чтобы ценить ум так же, как и красоту. Разве умная женщина не может быть сексуальной?
Изучать мифологию и пересказывать древние мифы очень увлекательно. В «Богине моря» я поведала историю русалки Ундины, поменявшейся местами с современной девушкой, сержантом Военно-воздушных сил США, которой нужно было разобраться в себе. В «Богине весны» я взялась за миф о Персефоне и боге подземного царства Гадесе и перенесла современную женщину в ад, в гости к его отягощенному заботами правителю.
А потом мы отправимся на чудесные каникулы в Лас-Вегас с божественными близнецами, Аполлоном и Артемидой, это уже в «Богине света», и наконец, перейдем к моей любимейшей сказке «Красавица и Чудовище». В «Богине розы» я рассказала свою версию этой чудесной истории, выстроив волшебный мир, в котором возникают мечты — добрые и злые — и рождаются существа, от которых у меня захватывает дух. Надеюсь, вам понравятся мои миры, и желаю вам обнаружить божественную искру в вас самих!
Ф. К. Каст
Посвящается остальным трем из нашей четверки: Ким, Робин и Терезе.
Я бережно храню благодать нашей дружбы.
Благодарности
Желаю воздать хвалу неисчерпаемому волшебству моего издателя Кристин Зике и светлому уму моего литагента Мередит Бернстейн. До чего же великолепная у нас сложилась команда!
Безмерно благодарна моей подруге Лоле Палаццо за советы эксперта. Именно ты, Лола, помогла мне создать кухню, где можно выпекать мечты, и научила азам этой профессии.
И тебе спасибо, Шон Джорджес, за научный поиск. Мы снова потрудились вместе на славу.
Я признательна Памеле Чу, нашедшей время ответить на мои вопросы насчет итальянского языка. Если в переводе с итальянского допущены неточности, виновата в этом только я.
Пролог
— Даже среди прелестных дриад твоя дочь сияет, моя леди, — сказала Эйрин, не глядя на меня.
Она улыбалась Персефоне горделивой материнской улыбкой и не заметила, как сжались мои губы в ответ на ее слова.
— Она воплощение самой весны, и даже красота нимф не может состязаться с ее великолепием.
Услышав это, Эйрин сразу перевела взгляд на мое лицо. Преданная нянюшка слишком долго знала меня, чтобы ошибиться в моем тоне.
— Дитя чем-то тебя тревожит, Деметра? — спросила она негромко.
— Разве может быть иначе? — огрызнулась я.
Молчание Эйрин дало понять, что она задета. Я переложила золотой скипетр из правой руки в левую и потянулась вперед, чтобы коснуться ее, прося прощения. Как обычно, она стояла у моего трона, готовая услужить в любую минуту. Но конечно, она была гораздо большим, нежели просто старая няня или служанка. Она была моей наперсницей и самым преданным советником. И в этом качестве она заслуживала уважения, а я заговорила с ней слишком резко.
Ее выразительные серые глаза смягчились при моем прикосновении.
— Не хочешь ли вина, великая богиня? — спросила она.
— Для нас обеих.
Я редко улыбалась, но она всегда понимала меня и мое настроение, и потому частенько нам достаточно было лишь обменяться взглядом.
Пока Эйрин распоряжалась, чтобы принесли вина, я смотрела на свою дочь. Маленький луг в Нисе был подходящим местом, чтобы провести там не по сезону теплый день. Персефона и сопровождавшие ее древесные нимфы дополняли красоту природы. Хотя день был чудесным, деревья, окружавшие луг, уже начали понемногу терять летнее убранство. Я наблюдала, как Персефона грациозно кружилась под древним кленом, пытаясь поймать налету падающие яркие листья. Нимфы составили богине компанию и тоже старались остановить водопад оранжевых, алых и бурых листков.
Как обычно, Эйрин была права. Лесные дриады выглядели воздушными и хрупкими. Каждая выглядела как произведение искусства. Нетрудно было понять, почему многие смертные находили их неотразимыми. Но в сравнении с Персефоной их красота казалась земной, грубой. В ее присутствии они превращались в обычных домашних рабынь.
1 
