Последние отзывы

  32  

Это был чудесный огромный старый замок. Я пролегала как раз над входом со стороны берега. В отличие от большинства замков, которые я посетила в Европе, этот, похоже, сохранился в идеальном состоянии. Над четырьмя массивными башнями развевались флаги с серебряной кобылой, вставшей на дыбы. Надо же. Совсем как та крутая лошадка, что паслась у храма.

Тыльная сторона замка располагалась на краю утеса, с виду весьма опасного. Должно быть, его обитатели могли любоваться отсюда поразительными видами. Фасад замка, над которым я дрейфовала, смотрел на плато, покрытое деревьями и постепенно снижавшееся в долину, где примостилась аккуратненькая деревенька. Через его лесистую часть пролегала хорошо обкатанная дорога, соединявшая деревню с замком, что доказывало их явные прочные связи. Замок был окружен типичным высоким валом. Тот смыкался на огромных воротах и не производил при этом впечатления чего-то грозного и холодного. Наоборот, замок казался хорошо освещенным, а его вход был гостеприимно открыт. Если бы он служил военной крепостью, то был бы закрыт и охранялся, а чудесный лес из старых деревьев был бы срублен, чтобы враг не смог потихоньку подобраться.

Но замок в моем сне выглядел явно не приспособленным для ведения военных действий и, вероятно, охранялся только Пирсом Броснаном! Кем же еще? Более чем вероятно, он сейчас поджидал меня внутри, чтобы натереть мне все тело съедобным розово-кокосовым маслом, а затем медленно его слизать. Ням-ням… Вот почему мне показалось странным, что мое тело по-прежнему витало над замком. Ладно, я определенно была готова спуститься вниз и перейти к более интимной части моего сна.

На моих губах появилась предвкушающая улыбка, но ничего не произошло.

Я по-прежнему летала.

«Хорош, я сказала! Я готова спуститься вниз! Почему ничего не меняется? Что, черт возьми, такое? Страна грез — мое изобретение. Она подчиняется мне».

Помню, как я в первый раз поняла, что не у всякого есть способность контролировать свои сны. Я училась в третьем классе, и в один из понедельников моя подружка пришла на занятия бледная и расстроенная. На перемене я поинтересовалась у нее, что случилось, и услышала в ответ поразительную вещь. Подруга призналась, что ночью ей приснился страшный сон. Я сказала, что ей следовало просто приказать сну измениться, и она посмотрела на меня так, словно я спятила или напугала ее, а потом заметила, что это невозможно. Сны творят то, что хотят. До той минуты мне ни разу не пришло в голову, что не все умеют управлять своими снами. Если мне когда-нибудь грезилось что-то неприятное или страшное, то я просто приказывала сну измениться, и он каждый раз выполнял мою просьбу. За тридцать пять лет жизни мне ни разу не приснился сон, который отказался бы мне подчиниться. Подружки считают, что это круто, бойфренды уверены, что я все выдумываю. В общем, я всегда сама отвечала за свои сны.

До сегодняшней ночи.

Я зависла над замком в полной растерянности, к которой примешалось расстройство. Я назвала бы этот сон не плохим, а просто досадным. Мне действительно хотелось, чтобы он прекратился…

И вдруг все изменилось. Меня обуял страх. Ничего подобного я раньше не испытывала. Было даже страшнее, чем во время автокатастрофы. Еще ужаснее, чем моя боязнь змей. Это был голый страх, который приходит с уверенностью, что где-то рядом находится зло. Живое зло, то самое, что вдохновляет педофилов, насильников и террористов.

Стараясь не паниковать, я сделала несколько глубоких вдохов и напомнила себе, что это только сон… только сон… только сон. Но страх не проходил. Я принялась внимательно рассматривать замок — не увижу ли чего, что объяснило бы мой ужас.

Замок выглядел сонным и безмятежным. В комнатушке, построенной на стене возле открытых ворот, я увидела двух мужчин в униформе, наверное охранников или ночных сторожей. Они сидели за деревянным столом и играли, кажется, в кости. Нет, зло шло не отсюда. Разболтанная прислуга, но, скорее всего, ничего злодейского. В других комнатах замка тоже горел свет, время от времени в окнах мелькали фигуры. Вроде никто не совершал никаких убийств, не насиловал, не грабил. С той стороны замка, что выходила на океан, я увидела человека, который стоял на наблюдательной площадке, но он не резал никаких младенцев, не насиловал никаких бабушек, просто смотрел. Тоже никакого зла.

Но оно все-таки здесь присутствовало. Я это чувствовала. Мне казалось, что я могу дотронуться до него, уловить его запах. Так бывает, когда переедешь колесами машины мертвое животное, пролежавшее на дороге неизвестно сколько времени. Зловоние накрепко прилипает к колесам и застревает в твоем горле на много миль.

  32