27 
В камышах у нас была припрятана лодка-долбленка. На ней и переправились через протоку. Когда по бортам снова зашуршал камыш, я услышал отчетливый всплеск — несколько выше по течению. Ингус, прислушиваясь и принюхиваясь, тоже насторожился, но вскоре глянул на меня весело, преданно — мол, все в порядке. Стало быть, ложная тревога: быстрым течением подмыло берег, вот и сорвался в воду ком земли.
Я переждал немного и выбрался из лодки. Перенес Ингуса по мелководью на берег, а долбленку спрятал в ивняке. По обрывистому берегу выбрались наверх. Я лег и прислушался: все тихо. Ингус вел себя спокойно. По звериной тропе мы прошли остров из конца в конец и, не обнаружив следов, двинулись по болотистому берегу, перебрались на другую, обращенную к границе сторону.
Глянул я, раздвинув камыши, на воду и ахнул: от чужого берега к нам приближалась лодка. Ее вел, ловко и бесшумно работая шестом, опытный человек. Он стоял на корме, широкоплечий, огромного роста. Я успокоил Ингуса, проверил оружие и стал ждать.
Причалив к берегу, нарушитель выбрался из лодки и лег на землю. «Ну да, прислушивается. Не новичок», — отметил я. А он, приподняв голову, стал осматриваться. «Тоже следопыт!» — усмехнулся я и вместе с Ингусом переместился в густую тень. Бесшумно поднявшись, нарушитель вошел в воду, и, осторожно ступая, двинулся вдоль берега. Следуя за ним, мы постепенно приближались к тому месту, где я спрятал лодку. Немного не дойдя до него, лазутчик вышел на берег и стал раздеваться. Брюки и рубаху он намотал в виде чалмы на голову, взял в зубы пистолет и снова вошел в воду. «И поплывет себе дальше, прямехонько на наш пост», — подумал я. Когда нарушитель вошел в воду по пояс, я закричал:
— Стой! Руки вверх!
От неожиданности великан оступился и упал в воду. Узел свалился с его головы и утонул. Когда нарушитель, отфыркиваясь, вынырнул из реки, я, не давая ему прийти в себя, снова закричал:
— Выходи! Гранату брошу!
Прокашливаясь и встряхивая головой, он побрел к берегу. Тут, пожалуй, я и допустил оплошность — не разглядел, что в руке у него был пистолет. Подойдя под обрыв, на котором я стоял, нарушитель вдруг метнулся в сторону и побежал по песчаной отмели.
— Фас! — крикнул я Ингусу, и моя ищейка серой тенью устремилась за убегающим человеком. Я видел, как верзила споткнулся и упал. Я уже не сомневался в успехе. Потому, наверное, так поразил меня звук выстрела и жалобный, болью в сердце отозвавшийся визг собаки.
«Ранен! Ингус мой ранен!» — задохнулся я от чувства беды и что есть духу кинулся на помощь другу. А нарушитель не медлил. Он уже вскочил на ноги и, чуть пригнувшись, бежал к густому тальнику. Небыстро бежал, отклоняясь то в одну, то в другую сторону, очевидно, опасался моего выстрела, но никак не Ингуса. А верный мой пес, собрав последние силы, в два-три прыжка настиг лазутчика и попытался сбить его с ног. Увы, силы оказались неравными. Здоровенный, чувствующий свое превосходство над раненой собакой громила, словно кутенка, отшвырнул Ингуса в сторону и продолжил бег.
Вновь острой болью отозвалось мое сердце, когда Ингус, ударившись о землю, заскулил так жалобно и беспомощно, как не скулил даже в детстве. Я понимал, что друг мой нуждается в помощи, но рядом был готовый на все лазутчик, враг, и долг обязывал задержать его во что бы то ни стало. Я кинулся в погоню. Нарушитель бежал к тому месту, где оставил свою лодку. И вдруг я потерял его из виду. Я затаился у дерева, всматриваясь в ночь. Конечно, мой враг тоже за мной наблюдает. Стоит мне двинуться, и прозвучит выстрел. Но это мы еще посмотрим, кто из нас первым себя обнаружит, и кто выстрелит первым!
Прошла минута, другая, и он не выдержал. Едва различимая тень чуть отодвинулась от широкого дерева и снова с ним слилась. И в тот самый момент, когда он выглядывал, я выстрелил. Ни шевеления, ни вскрика, — ни ответного выстрела.
«Промахнулся, — подумал я. — А он бережет патроны. Ждет малейшей моей оплошности, чтобы стрелять наверняка. Будем играть в кошки-мышки?»
На реке послышались голоса, плеск. Товарищи спешат мне на помощь! В другой ситуации я бы попенял им за этот шум, но при таких обстоятельствах… Умышленно, нет ли, молодые бойцы побудили нарушителя к активным действиям. Он перебежал от одного дерева к другому, после паузы повторил перебежку. Я не стрелял и не стремился сократить дистанцию, понимая, что впереди у него открытое пространство: войдет он в него, и я смогу вести более прицельный огонь. Когда он вломился в прибрежные кусты, я совершил стремительный рывок и, миновав заросли, с колена выстрелил, целясь бегущему в ноги. Я приподнялся, и тотчас прогремел ответный выстрел. К счастью, нарушитель стрелял, целясь поспешно: пуля просвистела над моей головой.
27 
