Особенно,... 
90 
– Куда мы идем? – поинтересовалась напарница в десятый раз.
Мазур и ухом не повел – шагал, словно заводной солдатик, демонстративно напевая под нос:
- Тело Джона Брауна покоится в земле,
- Дух Джона Брауна шагает по земле… [11]
– Мы же идем на север! Солнце слева, это же аксиома…
– Ну вот, а говоришь, давно забыла бойскаутские времена… – хохотнул Мазур.
– Я серьезно.
– Когда придем, увидишь.
– Но я имею право узнать… В Штатах тебя запросто можно было бы привлечь к суду. Дискриминация женщин. Ты меня поставил в подчиненное положение…
Мазур приостановился, оглянулся – она нисколечко не шутила. Послал бог подарочек…
– Ты эти феминистские штучки брось, – сказал он решительно. – В подчиненное положение попала не по причине пола, а оттого, что в любой группе есть начальник и подчиненный. Даже когда боевых единиц всего две. Уяснила? Потом пожалуешься своему прокурору, если выпадет случай, – или кому там надлежит жаловаться согласно субординации…
Остановился, достал процессор. Втянул ноздрями прохладный, насыщенный сырой свежестью воздух. До цели было еще довольно далеко – но запах гари ощущался явственно, резкий, принесенный северным ветерком. Джен тоже наморщила нос:
– Пожар?
– Только не лесной, мисс Чингачгук, – сказал Мазур. – Это совсем по-другому выглядит, я-то знаю…
И вновь двинулся вперед, старательно принюхиваясь, – нет, никак не похоже на лесной пожар, дыма не видно. Неведомые соперники похозяйничали на «Заимке»?
– И все-таки, куда мы идем?
– Ладно, – сказал Мазур. – Коли уж связал нас черт с тобой веревочкой одной… Возвращаемся в сказочный городок, вот и все секреты.
– Хочешь там пересидеть?
– Не совсем, – сказал Мазур. – Ты не забыла, что там стоит целехонький вертолет? У вертолетов есть одно несомненное достоинство: ключей зажигания, которые держат отдельно, как-то не предусмотрено… Конечно, его за это время, пока мы бегали по тайге, могли и испортить, но попробовать стоит. Грех не использовать такой шанс.
– А ты сможешь?!
– Смогу, – скромно сказал Мазур. – Высшего пилотажа не гарантирую, но в воздухе как-нибудь удержусь. Учили…
Он не врал – учили всякому. Лет восемь назад в узких кругах был широко известен казус на стальной магистрали, из-за которого у подполковника серьезного рода войск слетела одна звездочка. Подполковник, будучи в легком подпитии, изрядно оскорбился, узнав, что ему из-за отсутствия билетов придется торчать на вокзале сутки: стоял курортный сезон, а денег на взятку у поистратившегося в отпуске орла уже не осталось. Конечно, он при своей выучке легко мог бы прыгнуть на подножку тронувшегося поезда на бегу и зайцем устроиться на крыше – но посчитал такой вариант унизительным для русского офицера и выбрал более комфортный вариант. Преспокойно поднялся в кабину электровоза, довольно корректно вышвырнул оттуда машиниста с помощником, отцепил электровоз от состава и преспокойно, с ветерком помчал к родному городу – и остановился лишь через девяносто километров, когда выехал на большую сортировочную станцию и, запутавшись в рельсовых путях, заехал в тупик…
…Когда до «Заимки» осталось совсем немного, стало ясно, что горит именно там. Горело, вернее. Дым уже почти рассеялся – и Мазур, залегши с биноклем на опушке, увидел унылую картину почти полного разрушения.
Главный терем исчез. Вместо него красовалось пожарище – кое-где сплошные кучи обугленных бревен, кое-где еще сохранились уродливые контуры прежних залов, переходов, балконов. Купола рухнули, позолоченных двуглавых орлов не видно. Остальные строения уцелели… но на глазах Мазура вдруг взлетело высокое, прозрачно-золотистое пламя, мгновенно охватившее церквушку, поднялось выше раскольничьего креста. И меж домами показались трое в пятнистых комбинезонах, целеустремленно рысившие с канистрами в руках, – несомненно, команда поджигателей.
Он повел биноклем влево. И увидел вертолет с номером «315», стоявший у самого леса, а чуть подальше – второй, однотипный, без номера и прочих обозначений. Меж ними о чем-то оживленно толковала кучка людей в пятнистом, чуть в сторонке, на длинном поводке, скучала здоровенная овчарка. Совсем неподалеку лежали три трупа – в разных позах, сразу видно, не принесенные туда, а оставшиеся там, где застигла смерть.
Бинокль у него был отличный – шестидесятикратник, размерами даже меньше стандартных десяток, предназначенных для гражданского пользования. Он прекрасно различал лица, словно стоял в паре шагов от деловито совещавшихся, но все были незнакомые. От этого на душе стало чуточку легче – но он тут же подумал, что неизвестный двойник мог и не прилететь сам, предоставив риск пешкам…
90 
