Особенно,... 
87 
«Вакуумные бомбы средней мощности», – трезво, отстранение подумал он. «Сухой» взрыв, в мгновение выжегший весь кислород, испепеливший и человеческую плоть, и деревья. Работал кто-то решительный, с немалой властью, такие бомбы – это вам не гранаты, которыми без хлопот может затариться даже энергичный прапорщик, но и не ядерные заряды, конечно. В пределах возможностей среднего генерала.
Голова все еще была совершенно пустая. В коленках появилась легонькая пакостная дрожь: он отчетливо представил, что обязан жизнью чистой случайности, которой не в силах предусмотреть лучший стратег. Случайности… и, косвенным образом, этой паршивке, собравшейся поболтать по спутниковой связи с неведомыми друзьями.
Нельзя сказать, что сей факт моментально переполнил его сердце жаркой благодарностью к Джен. Не было времени на лирику, да и желания всплакнуть у нее на груди крупными слезами благодарности не было никакого. Желание имелось одно – побыстрее убираться отсюда…
Он побежал к выходу из распадка, с радостью углядев, что взрыв туда не распространился. Перепрыгивая через поваленные стволы, ломясь по дымящемуся пеплу, выскочил к нормальной земле, к нормальным, не поувеченным соснам. Тишина стояла, словно где-нибудь на Памире: лесные обитатели еще долго будут приходить в себя после таких событий…
Быстро отыскал импровизированный тайник, кинул в рюкзак синий пакет и в том же темпе кинулся назад. Вряд ли с вертолета высадят десант – но все равно, нужно хватать мешки, вокзал отходит…
Джен пришла в себя – настолько, что уже сидела на корточках и увлеченно, яростно пыталась распутать зубами веревку на запястьях, столь всецело предавшись этому сложному занятию, что приближения Мазура не услышала вовсе. Мазур легонько тронул ее тугое бедро носком ботинка. Она вскинула голову – в глазах стоял такой страх и злость, что Мазуру, говоря откровенно, на миг захотелось попросту пристрелить напарницу во избежание новых жизненных сложностей. Но, к чести российских морских офицеров, идея эта тут же улетучилась, не получив дальнейшего развития.
– Брось, – сказал Мазур. – Все равно не получится. Те еще узелки.
– Руки же затекут…
– Не беспокойся, – сказал Мазур неласково. – Узлы хитрые, не сдавливают… – он отвязал второй конец веревки от сосенки. – Вставай, Русалка, и побежали…
– Но…
– …тебя во все дырки! – рявкнул он, теряя терпение. – Они погибли, тебе ясно? Наши, ваши, все до одного.
– Значит, вертолет…
– Умница, – сказал Мазур нетерпеливо. – Золотая голова. Вертолет швырнул бомбу… Ходу!
Дернул за веревку. Ей поневоле пришлось вскочить. Глянув на компас и прикинув хрен к носу, Мазур размашистым шагом направился на северо-северо-восток, крепко зажав в левой руке конец веревки. Помощница прокурора – или кто она там – тащилась следом, ругаясь под нос, иные из этих словечек, как помнил Мазур, произнесенные на улице вслух, в добром десятке штатов привели бы прямехонько к судье и денежному штрафу.
– Ну хватит! – взмолилась она наконец. – Идиотство какое-то, я же тебе не корова… Развяжи руки, упаду!
– Ладно, – сказал он, на ходу вынимая нож. – Только предупреждаю сразу: при малейшей попытке взбрыкнуть пристукну сразу.
Разрезал веревку и старательно спрятал ее в карман, чтобы не оставить ни малейшего следа. Дернул подбородком:
– Шагай вперед, и в темпе, подруга, в темпе…
– Куда мы идем?
– В пространство, – сказал Мазур (к сожалению, по-английски это звучало гораздо суше, без всяких шутливых подтекстов).
– А точнее?
– Заткнись.
– В чем я виновата?
– Заткнись, говорю! – прорычал он. – Потом поговорим, это я тебе гарантирую…
Она умолкла. Мазур решил, что пришла пора испробовать процессор в действии, повозился с ним немного и пришел к выводу, что следует отклониться чуть восточнее. Прием был старый, но столько раз срабатывал в прошлом, учитывая инерцию человеческого мышления, что мог сойти и на сей раз. Темнее всего – под пламенем свечи. И те, кто хочет уничтожить кассеты вместе со свидетелями, и те, кто мечтает кассеты захватить, вряд ли быстро свыкнутся с мыслью, что беглецы возвращаются к «Заимке»… Здесь, правда, куча нюансов: невозможно узнать, кто считает всех членов группы мертвыми, а кто пока еще полагает диверсантов живыми. Действия противника предугадать совершенно невозможно. Люди с вертолета, правда, уверены, что погибли все – но ведь неизвестно в точности, сколько высоких недоговорившихся сторон заняты охотой, черт, ничего толком и не вычислишь…
87 
