65 
– Понятно, – сказал инспектор, явно удовлетворенный услышанным. – Но, может быть, все же не стоило возвращать пистолет этому типу?
– А почему бы и нет? – сказал Бестужев. – В конце концов, это телохранитель, он нанят, чтобы охранять молодого человека. Пусть и далее выполняет свою миссию. У меня нет здесь своих людей, способных его заменить – а ваших привлекать не стоит, нужно избегать огласки. Пусть себе путешествуют и далее в самых комфортных условиях, все равно в Нью-Йорке их пути решительно и бесповоротно разойдутся с моим подопечным… Главная цель, повторяю, достигнута.
– Ну, вам виднее, – пожал плечами инспектор. – У меня дела попроще, не столь деликатные… и хорошо, в общем. А с Кавальканти как нам быть? Вот уж где есть законные основания упрятать молодчика под замок…
– Я еще подумаю и непременно вам сообщу, – сказал Бестужев.
Он уже размышлял о дальнейших действиях. Следует на всякий случай договориться с капитаном, чтобы радиотелеграфист не принимал от Луизы никаких телеграмм… нет, принимать-то пусть принимает, только отправлять не должен. А вот ему самому пора дать телеграмму на берег, в тамошнее российское консульство. По причине крайне невеликой роли Северо-Американских Соединенных Штатов в европейских делах и малозначимости оных Штатов для великих держав, ни Охранное отделение, ни другие схожие ведомства Российской империи никогда не создавали там сети – однако, как водится, в консульстве имеется сотрудник, способный при необходимости заняться исполнением деликатных поручений. На всякий случай, так рачительная хозяйка держит некую кухонную утварь про запас. Имя этого человека Бестужеву известно, о миссии Бестужева сам он давно осведомлен, пробыл там достаточно долго, в американских делах разбирается, так что пусть встречает в порту, в Нью-Йорке, наверняка окажется полезным – сам Бестужев имел о заокеанской республике крайне смутные впечатления, основанные всего лишь на паре-тройке романов – причем действие таковых разворачивалось в прошлом и позапрошлом столетиях.
Действительно, какую пользу ему могли принести сейчас истории о приключениях индейцев, сочиненные Купером и капитаном Майн Ридом, – любимое гимназическое чтение украдкой? Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой…
Он встрепенулся, поднял голову:
– Что, простите?
– Там явно что-то неладно, посмотрите сами!
Бестужев остановился. Они уже поднялись на шлюпочную палубу и направлялись прямиком к капитанской каюте. Действительно, возле рулевой рубки – внушительных размеров, протяженной, застекленной – происходила некая несвойственная этому месту суета, в прежнее время ни разу не наблюдавшаяся…
У входа в рубку топтались несколько матросов и двое офицеров, судя по их виду, принадлежавшие к довольно многочисленной группе помощников капитана – их на громадине «Титанике», Бестужев слышал краем уха, насчитывалось то ли восемь, то ли целый десяток. Моряки то заглядывали сквозь стекла внутрь, то отскакивали прочь, в разные стороны, словно опасаясь, чтобы на них не обратили внимания изнутри. Один из матросов, самый низенький и суетливый, даже отбежал назад, спрятался за ближайшую тщательно зачехленную шлюпку, подвешенную на талях.
Один из офицеров странно держал правую руку – закорючив ее за спину, задрав форменную тужурку, то хватал себя, миль пардон, за задницу, то убирал ладонь. Господи боже, да это он за оружие хватается то и дело, у него в заднем кармане виднеется рукоятка пистолета…
– Вы правы, инспектор, – сказал Бестужев, сузив глаза. – Там положительно что-то происходит. Нечто такое, чему тут никак не полагается происходить…
Инспектор не убавил шаг, наоборот, ускорил, его лицо стало напряженным и жестким, исполненным профессиональной хватки. Бестужев не отставал – по совести, у него вспыхнули те же побуждения…
Моряки замерли в нерешительности. Достигнув ближайшего офицера, который то хватался за оружие, то в нерешительности убирал руку, Бестужев почему-то шепотом осведомился:
– Что происходит?
Офицер обернулся, словно Перуном пораженный, уставился на него испуганно и непонимающе.
– Пассажирам, сэр, здесь не… – начал было он машинально и тут же умолк.
Это был тот самый помощник, бог ведает, под которым порядковым номером, что только что участвовал в предпринятой Бестужевым экспедиции по розыску и убеждению Штепанека.
Сейчас лицо у него было бледное и растерянное.
65 
