176 
Естественно, Генеральная прокуратура, с одной стороны, и те, кого обвиняют, – с другой, делают все возможное, чтобы доказать, что правы они. Но я думаю, это настолько очевидно, это лежит на поверхности, что Лебедев не политическая фигура, слава богу. Я надеюсь, это все окончится и очень скоро, и мы увидим результаты.
А что касается опасений делового сообщества, когда мы говорим о бизнесе, лучше всего просчитать все в долларах и рублях. Я могу сказать, что, после того как было открыто это дело, капитализация российского рынка сократилась на 3%.
Я могу вас заверить, что я не хочу, чтобы национальные компании и иностранные компании, работающие в России, чувствовали какое-либо пристрастие или предубеждение со стороны властей. И, поверьте мне, нет никакого пристрастия или предубеждения. Но все, включая бизнес, должны привыкнуть соблюдать законы. И это правило должно быть обязательным для тех людей, которые владеют миллионами, и тот факт, что они владеют миллионами, не должен освобождать их от соблюдения закона. А если они нарушают закон, они должны привлекаться к ответственности за преступления, которые совершили.
То же самое происходило не так давно в США. Насколько я знаю, президент очень принципиально и строго поднял вопрос об ответственности компании, которая нарушила свои обязательства. Конечно, кого-то это могло напугать. И я могу вас уверить, я знаю, что это испугало многих. Но в итоге, я уверен, президент Буш поступил правильно, и это привело к стабилизации и к пониманию того, что Америка – это страна, где существует равенство перед законом.
Дебора Стюард (Associated Press): Папа Римский получил приглашения от нескольких глав бывших советских республик – от Нурсултана Назарбаева, Леонида Кучмы, президента Армении, президентов Грузии и Азербайджана. Почему его не пригласили вы? Не думаете ли вы, что упускаете свой исторический шанс? Или по крайней мере историческую возможность объединения двух церквей? Для России было бы очень важно объединить Восток и Запад.
Владимир Путин:Полностью с вами согласен. Я поставил бы свою подпись почти под каждым словом, которое вы произнесли. Но, к счастью или нет, мы не в Грузии, Азербайджане или Казахстане. Я глава российского государства. И здесь, как вы знаете, ведущая религия – это Православная церковь, Московский Патриархат. Изо всех верующих 90% – православные. Вы понимаете, что я имею в виду – не все люди верующие, но если мы возьмем всех верующих, то 90% окажутся православными.
Мы являемся свидетелями процесса возрождения религии в целом и православной веры в частности; хотя сейчас этот процесс немного замедлился, но все же он продолжается. И я думаю, это очень хороший процесс. Может быть, вы знаете, мы приняли закон о вероисповедании. Он противоречивый. Он вызывает диспуты в нашей стране, да и у международного сообщества есть различные соображения. Но мы имеем закон о свободе вероисповедания. Я не помню точно названия закона, но в нем говорится о четырех основных вероисповеданиях: христианском русском православии, мусульманстве, иудаизме и буддизме. Все остальные вероисповедания имеют равные права в жизни и по закону, но эти четыре признаются основными.
Эми Келлогг: Простите, что это значит?
Владимир Путин: Это значит, что эти четыре вероисповедания названы в российском федеральном законе ключевыми, главными, крупнейшими вероисповеданиями, росшими на россий-ской почве. Другие вероисповедания не дискриминируются никоим образом, они имеют равные права. Но самой многочисленной из них является Русская Православная Церковь. И, конечно, я должен, я обязан принимать это во внимание.
К сожалению, мы не можем сказать, что отношения между Святым Престолом в Риме и Русской Православной Церковью идеальны. Это связано со многими вещами. Самое актуальное – это то, что Русская Православная Церковь пострадала от жестких шагов, предпринятых католической церковью на Украине, где, к сожалению, православных верующих отлучали от их традиционных церквей, а духовенство даже подвергалось избиениям.
К сожалению, все это имело место. Русская Православная Церковь считает внешнюю политику Святого Престола агрессивной и прозелитской, и уверена, что они вторгаются на территории других конгрегаций, опираясь на свои денежные фонды.
Есть и другие проблемы. Но это – самые важные. В то же время я думаю, что вы совершенно правы. Это было бы правильнее всего, если бы две церкви – сестринские церкви, как называет их само духовенство, поскольку обе церкви христианские, – преодолели эти сложности и противоречия, поднялись над ними и нашли общий язык. Вы также правы и в другом аспекте: для России это было бы дополнительным шагом к интеграции с цивилизованным миром, с западным сообществом.
176 
