Особенно,... 
5 
Шесть месяцев назад в том самом месте, где они сейчас стояли, Рона перешагивала через другое ограждение из желтой ленты. Убитым оказался студент, возвращавшийся домой с дискотеки в студенческом клубе. Всего четыре убийства за полгода, считая вчерашнее. Все жертвы – молодые люди.
Если первые два жестоких убийства не сопровождались половыми контактами, то убийству в парке явно предшествовал гомосексуальный половой акт. Студент был гей, и выяснилось, что он занимался проституцией. Его грудь и руки покрывали ссадины и кровоподтеки, а череп был проломлен каким-то тупым инструментом, который так и не нашли. В поисках следов убийцы – или убийц – прочесали все окрестности, но впустую. Ночной ливень начисто смыл все улики.
Между тем и нынешним убийством было одно сходство. На шее обеих жертв висел кельтский крест на коротком и тонком кожаном шнурке. Во время осмотра патологоанатом отмечал опоясывающий шрам, будто шнурок тянули назад. Что, если это было деталью зверского изнасилования?
Когда Шон узнал, чем она занимается, он в шутку обозвал ее Леди Смерть. Рона не обиделась. Она любила свою работу. Ей нравилось возиться с выделениями человеческого организма, рассматривать тканевые срезы, нравилась кропотливость и скрупулезность ее труда. Она забросила медицину, потому что медицина действовала на нее угнетающе. Так много больных вокруг, а ты, признаться, мало чем можешь им помочь. Судебная медицина – совсем другое дело. Здесь она могла многое, было бы желание докопаться до правды. Именно это ее и привлекало. Правда скрывалась от нее, но лишь до тех пор, пока она не находила верного вопроса, который следовало задать, чтобы найти ответ. К концу дня она обычно уже понимала: не что случилось, а почему случилось – вот в чем загвоздка.
Может, потому-то нам и не удается отыскать убийцу, подумала она, что в нашем паззле неверно легло «почему».
Парочка тем временем переместилась к Галерее искусств и поднималась теперь по ступенькам, чтобы спрятаться от дождя под барочным портиком. Рона снова уткнулась в микроскоп, не желая думать о Галерее, потому что в прошлую пятницу, во время ланча, она приметила там в углу знакомый длинный синий плащ и темные волосы.
Она попыталась сосредоточиться на следующем слайде, не обращая внимания на спазмы в желудке.
– Не хочешь сходить куда-нибудь перекусить? – В дверях появилась Крисси.
Рона покачала головой.
– Ладно. Я принесу тебе сэндвич. – Крисси не задавала вопросов. Она умела понять и без слов, словно родная мать.
Вскоре Крисси появилась внизу на улице. Парень, ждавший на другой стороне, двинулся ей навстречу через дорогу, пригнув бритую голову и держа руки в карманах. Похоже, Крисси начала ему за что-то выговаривать. Последний в длинной веренице поклонников либо один из братьев, пришедший клянчить денег, подумала Рона.
После полудня позвонил Билл Уилсон справиться об успехах. Она рассказала ему то же, что и доктору Сиссонсу.
– Сейчас я отрабатываю волосы, – говорила она, – с покрывалом придется еще повозиться, а стаканы из-под виски вы можете забрать, с ними я уже закончила.
– Спасибо, хотя я сомневаюсь, что отпечатки пальцев преступника проходили по нашим базам, – сообщил Билл без всякой надежды. – Кстати, эту историю вовсю обсуждают вечерние газеты.
– Ясное дело.
В трубке раздалось недовольное мычание.
– Кто-нибудь уже домогался у тебя информации?
– А у меня нет никакой информации. Ах да, Билл, – она поколебалась, – ты тогда не ошибся?
– Насчет чего?
– Насчет английского следа.
– Мы пока не установили ни что это за мальчик, ни откуда он взялся. Но ты можешь заглянуть в «Глазго ньюс», эти умники всегда знают больше нашего.
Рона закончила работу в пять часов. От микроскопа уже резало глаза, и сэндвич был давно съеден. Крисси свалила еще в четыре, отпросившись «по семейным обстоятельствам». Один взгляд на Крисси отбил у Роны желание задавать вопросы.
Сейчас ей хотелось только заморить червячка и залечь отмокать в горячую ванну. Но это означало встречу с Шоном. И она принялась наводить порядок в лаборатории, аккуратно складывая в стопки свои записи, убирая образцы, оттягивая момент, когда нужно будет идти домой.
Дождевые тучи сдвинулись на север, к Кемпси-хиллз. Небо прояснилось и стало бледно-голубым. Ее квартира находилась в двадцати минутах ходьбы от лаборатории, и раз вечер выдался погожим, не было необходимости ехать домой на автобусе. Он все равно застрял бы в пробке. И она пошла на Байерс-роуд пешком.
5 
