Особенно,... 
17 
Наконец все трое поднялись и направились к столу, возле которого снова произошла небольшая заминка. Энджи никак не могла допустить, чтобы этот человек занял почетное место в кресле для гостей, и попыталась сама туда усесться, однако отец решительно подвел к креслу Итана. Несколько секунд они с Луисом молча пытались вытеснить друг друга, однако в конце концов Энджи пришлось уступить и признать право главы семьи решать самому, куда посадить гостя.
Нехотя она уселась напротив, туда, где обычно сидел ее старший брат Джеймс, профессор ихтиологии в Стенфорде. Что ж, зато она не спустит глаз с этого типа!
Как ни странно, обед прошел вполне мирно, за исключением разве что одной маленькой неурядицы.
Когда Энджи передавала Итану подливку, соусник, разумеется нечаянно, наклонился, и густая масса едва не вылилась ему на колени.
Настоящие события начались позже. Для начала Милли Эллисон предложила им с Итаном попить кофе на террасе. При свете луны.
– Сегодня чудный вечер, – сказала она. – На небе столько звезд. Может, если хорошенько приглядитесь, увидите Боба.
– Еще слишком рано, – возразила Энджи. – Невооруженным глазом комету можно будет наблюдать только через пару дней.
Милли пристально взглянула на дочь.
– Что ж, почему бы вам все же не пойти на террасу и не попытаться?
Лучше не бывает, подумала Энджи. Теперь и родная мать хочет свести ее с этим преступником. Решив не вступать в спор, ибо пререкаться с Милли Эллисон было попросту бесполезно, Энджи разлила кофе в изящные фарфоровые чашечки.
Ночной воздух был прохладен и свеж. Невольно поежившись, Энджи услышала за спиной шаги Итана.
– Холодно? – спросил он, обнимая ее за талию и привлекая к себе.
Едва не уронив чашку, она отодвинулась, затем прошла в другой конец террасы.
– Ничуть, – солгала она, пытаясь согреться горячим кофе. Однако дрожь не проходила, и Энджи поняла, что виной тому вовсе не вечерняя прохлада. Просто Итан был рядом.
– Вам холодно, – возразил он. – Вот, возьмите.
Не обращая внимания на ее возражения, он сбросил теплую рубашку и накинул ей на плечи, оставшись в одной футболке.
– Спасибо, – тихо сказала она. – Но теперь вы замерзнете.
– Что я слышу, мисс Эллисон! Я вам не безразличен?
Она поднесла к губам кофе, глубоко вдыхая его аромат.
– Скажем, я просто не хочу, чтобы вы превратились в сосульку в доме моих родителей. Не хватало еще, чтобы ваши соратнички примчались сюда мстить.
Он усмехнулся, затем уселся на каменную ограду, окружавшую террасу, взял свою чашку и принялся внимательно разглядывать Энджи, не произнося ни слова, пока она наконец не потеряла терпение.
– Что вы уставились? – воскликнула она.
– Не устаю восхищаться силой вашего воображения.
– Откуда вам известно, какое у меня воображение?
– Не стоит так огорчаться. Богатое воображение – это совсем неплохо.
– Конечно, вам легко говорить. Вам-то уж точно в детстве не приходилось выдумывать всякие небылицы, чтобы жизнь стала хоть чуточку занимательней. Вы ведь выросли в Филадельфии. Там столько всего.
– А вы были где-нибудь, кроме Эндикотта? – спросил он, помолчав.
– Разумеется, была, – она нахмурилась. – Я училась в колледже в Блумингтоне.
– О, выходит, вам многое довелось повидать? – Он даже не пытался скрыть ехидную усмешку.
– Еще я пару раз была в Цинциннати и в Индианаполисе. А еще в Париже, Версале, Глазго, Лондоне, Варшаве, Афинах и Спарте.
– Вы путешествовали по Европе? – удивился он.
Она смущенно уставилась в свою чашку.
– Ну... не совсем. Я была в Париже в Кентукки. И в Версале – тоже в Кентукки, и в Глазго и Лондоне в Кентукки, и... – Энджи виновато посмотрела на него. – Я готовила одну статью, еще когда писала для раздела путешествий. «Чудеса вокруг нас: Кентукки, наш европейский сосед».
– Выходит, вы везде побывали, – расхохотался он.
– Возможно, я повидала и меньше вас, но вовсе не так наивна, как вы, похоже, полагаете. Жизненный опыт приобретается не только в путешествиях.
– Вы совершенно правы, – как ни странно, он не стал спорить. – Нет, конечно, поездить по миру – это чудесно. Но мне даже нравится, что вы вели столь уединенную жизнь. От этого вы кажетесь более...
– Более какой?
– Более... целомудренной.
Даже в ночной темноте было заметно, что Энджи как-то смягчилась. Удивительно, подумал Итан, какое воздействие оказывает на человека ночь. Она сглаживает все противоречия, словно уравнивая тех, кто оказывается в ее власти. В темноте можно скрыть свое истинное лицо, хотя бы ненадолго.
17 
